Любовница для дракона

Я застонала, не в силах не то что говорить, а и дышать, и жить. Сгорая в вихре желания, ощущая, как огонь проникает в моё тело, выжигает изнутри, я лишь выгибалась и, жмурясь, роняла слёзы. Лир целовал моё лицо, вбирая солёные капли, осторожно давил бёдрами всё сильнее и сильнее. Боль на мгновение пронзила меня, вырвав крик, и я утонула в искрящемся омуте.

Реальность закончилась, всё будто поплыло огненными каплями, а я оказалась в бушующем море во время сильнейшего шторма. Только вот в море не воды, а пламени. Я задыхалась, кричала, стонала, захлёбывалась и, истекая жизнью, медленно растворялась в пучине.

Лишь жаркий шёпот лира не давал мне пропасть совсем, удерживал на кончике иглы моё сознание, но когда слова Гелиора растаяли в стоне оргазма, и эта ниточка оборвалась. Я сама превратилась в пламя. Огонь разрастался, и я переродилась в свет, нестерпимо пожирающий всё существо, мысли, чувства. От меня не осталось почти ничего…

Одна мысль. Имя. Оно будто якорь удерживало меня от полного исчезновения.

Эон.

Свет слепил, и я зажмурилась, но глаза болеть не переставали. Я не понимала, где нахожусь, и есть ли это «где». Может, я за пределами сознания и миров, потому что ничего подобного до сих пор не испытывала.

Но я существовала! Не знаю, в какой форме. Лучше не думать об этом, чтобы не сойти с ума… Или у меня уже нет никакого ума? Ведь тела нет.

Но есть сознание. Мельчайшая точка света. И имя. Моя любовь.

Вцепившись в это, я соображала, как быть и что делать.

Передо мной был свет, позади меня был свет. Я точно знала, хоть и не представляла, откуда это знание пришло, что впереди – путь в Дорион. Дверь в другой мир ничем не напоминала ту, что висит на петлях в каждом доме.

Это был колодец в пространстве, дыра во времени и прорыв в материи. И я могла уйти туда сама. Могла отправить туда Гелиора… но при этом видела, как всколыхнётся пространство моего мира. Вийола была права: если дракон вернётся в Дорион, это уничтожит наш мир.

Страх серым туманом пробирался по сознанию, травил его, выворачивал наизнанку. Нет, я ни за что не пойду на это!

Я обернулась и посмотрела назад. Это путь сохранения. Сжатие пространства, петля во времени, сгусток материи. То, что выбрала и Ульрия, и Вийола. Я могла сохранить то, что передал дракон, в своём теле, спрятать величайшую, но опасную магию миров в себе.

Но это не выход – я видела, что делает капля драконьего пламени с людьми. Она превращает их в монстров, которые не жалеют ни женщин, ни детей, убивая девственниц, сжигая города, преследуя того, от кого был получен ценный дар.

То, что предлагало это место, меня не устраивало. Тогда я выдохнула и посмотрела внутрь себя. Что меня подтолкнуло к этому – не знаю, но при виде расширяющегося пространства, быстро растущей ленты времени и тончайшего кружева материи радость растеклась во мне радужным светом.

Вот он – единственный выход. И я позволила ему проявиться.

***

Открывать глаза было очень страшно. Я поняла, что вернулась, потому что ощущала и жёсткость камня под попой, и тяжесть лира на мне… и его в себе тоже чувствовала. Но тянуть больше не было смысла. Я решилась.

Гелиор смотрел на меня расширившимися глазами, с приоткрытых губ его срывалось горячее дыхание. Да, понимаю, он недоволен, ведь я отказалась провести его в Дорион. И законсервировать кусочек магии в себе тоже не согласилась. А на что пошла – сама не знаю.

– Ты… – хрипло выдохнул лир и вышел из меня. – Как ты это сделала?

Я заметила свою кровь на его члене и облизала враз пересохшие губы. Выдавила с трудом:

– Сделала… что?

– Это!

Он поднял руки, окружающее нас пламя обрушилось огненным водопадом. Стены пещеры светились и, переливаясь всеми оттенками радуги, расползались, словно сгорающая в костре бумага, обнажая нестерпимо синее небо над головой, заливая всё вокруг солнечным светом.

Пробивающиеся в прорехи лучи светлыми столбами упирались в безликих. Они, будто пробуждаясь ото сна, медленно поднимались и, озираясь, что-то спрашивали друг у друга. Вид их уже ничем не напоминал те холодные тени, в которые превратила магов сила драконьего пламени. Лица светились румянцем, а глаза – восторгом.

Но я смотрела не на них, а на Эона.

– Живой. – Голос дрогнул, по щеке скользнула слеза. – Эон!

Я слетела с камня и, забыв про то, что обнажена, что только что занималась сексом с другим, бросилась в объятия парня. Он обвил меня руками и, зарывшись носом в волосы, прошептал:

– Зои, любимая, прости меня!

– И ты…

– Что происходит? – недоумённо оглядывался Нолл. Опустил взгляд на свои руки. – Почему не удаётся выпустить магию?

– Потому что у тебя её нет, – ответила Лона и осмотрела брата с головы до ног. – Как и у тебя. Ни драконьего проклятия, ни силы рода… Ты теперь слабее котёнка, Эон.

– Я теперь, – срывающимся от счастья голосом уточнил парень, – человек?!

– Увы, – скривилась Лона и пристально всмотрелась в меня. – Что же ты натворила, Зои?

– Она родила мир.