Любовница египетской мумии

 Пол быстро заговорил на местном наречии, а я тем временем старалась как можно тщательнее изучить лабораторию. И чем дольше мой взгляд шарил по комнате, тем больше я недоумевала.

 На фото была старинная мебель, большое кресло, столики со сладостями и фруктами. Разглядывая снимок, я была совершенно уверена: Зарина сидит то ли в спальне, то ли в гостиной богатого дома. Но сейчас я видела современный офис, стального цвета шкафы, стол, покрытый пластиком, рабочие вертящиеся кресла, несколько круглых табуреток, изогнутые лампы и белоснежные стены. Я подняла голову. Потолок оказался ровным, безо всяких украшений. Отлично помню, что в кадр с Зариной попал небольшой фрагмент лепнины, который словно обтекал раму окна.

 - Лин не станет с тобой работать, - сказал Пол, - говорит, этой женщине татуировка не нужна.

 - Жаль, - протянула я, пытаясь понять, почему фотография до такой степени отличается от реальности.

 То, что Зарина находилась именно тут, я уже не сомневалась. Хорошо, пусть старинную мебель принесли, чтобы произвести впечатление на Фатиму. Хайбекова могла всполошиться, увидев дочь то ли в офисе, то ли в больничной палате. Фрукты и сладости были бутафорскими. Украшения, правда, казались настоящими, а одежда девушки - очень дорогой. И вот вопрос: зачем городить огород? Какой смысл приводить Зарину в переоборудованную лабораторию? Притаскивать в комнату предметы обстановки, закрывать белые стены бордовой тканью, украшать потолок лепниной? К чему такие сложности? Не проще ли было снять девушку в другом месте? В гостиной богатого дома, например?

 - Пошли, - поторопил меня Пол.

 - Вы разрешите сфотографировать вид из окна? - повернулась я к мастеру. - Понимаю, вы не желаете делать тату незнакомой туристке, но мне очень хочется иметь хотя бы снимок, который станет замечательным средством от депрессии в мрачное время года, в период вечной московской осени.

 - Лин говорит только по-пхасски, - остановил меня Пол и зачастил на местном наречии.

 Юноша, успевший снова уставиться в книгу, кивнул, я вынула мобильный, нажала на кнопку, послышался характерный щелчок, мастер вздрогнул, обернулся и посмотрел мне прямо в лицо.

 Я почему-то испугалась. Глаза Лина были черными. Не карими, не темными, как спелые вишни, а похожими на кусочки блестящего антрацита. Мастер моргнул, на его лицо набежала тень, и на секунду мне показалось, что я вижу перед собой старца с глубокими морщинами и седыми волосами. Лин еще раз дернул веками, наваждение исчезло: за столом сидел парень, едва ли справивший двадцатипятилетие.

 Пол начал подталкивать меня к двери, и вскоре мы очутились в зале музея, где галдела толпа толстых немцев в шортах и разноцветных панамах.

 - Странно, что Лин не владеет иностранными языками, - промямлила я, - я слышала, будто на Пхасо в школах изучают французский и английский.

 - Верно, - согласился Пол. - Не желаете выпить чашечку кофе? Вон в том кафе подают лучший на острове капуччино.

 - Отличная идея, - обрадовалась я, довольная, что Пол выбрал не то заведение, где меня терпеливо ждала Фатима.

 - Туристы порой бывают несносны, - откровенно высказался Пол, когда мы устроились за круглым столиком у окна.

 - И это говорит гражданин страны, чья экономика в основном зависит от количества отдыхающих! - засмеялась я.

 Пол поманил официантку.

 - Я англичанин, на острове временно. Принесите нам ваш фирменный «карамель с корицей».

 Девушка убежала, а я решила осторожно подобраться к интересующей меня теме.

 - Давно здесь обретаетесь?

 - Десять лет, - прозвучало в ответ.

 - Ничего себе временно! - вырвалось у меня.

 Доктор засмеялся.

 - Да уж! Я вообще-то по призванию художник, но мои родители врачи, дед с бабкой тоже занимались медициной, ни малейшего шанса уйти в искусство у меня не было. Родственники сочли бы это предательством. Поэтому я получил необходимый диплом, женился и вел размеренное существование представителя среднего класса до тех пор, пока в нашу клинику не привезли Томаса Янга.

 Я взяла у официантки чашечку и наслаждалась напитком, внимательно слушая рассказ Пола. Как-то незаметно и естественно мы перешли на «ты».

 В жизни каждого человека непременно бывает встреча, которая кардинально меняет его судьбу. Вот только не все готовы на решительные поступки. Пол оказался из категории тех, кто не побоялся сделать резкий поворот.

 В судьбоносный день врач дежурил в отделении «Скорой помощи». Сутки выдались на удивление спокойными, лишь под утро доставили Томаса Янга с банальным аппендицитом. Услышав о необходимости операции, он занервничал и отказался от нее.

 С подобной реакцией Пол сталкивался не раз, поэтому привычно ответил: «Не волнуйтесь. Операция пройдет под полным наркозом, вы не почувствуете боли, проснувшись в палате, не ощутите дискомфорта, вам сделают необходимые инъекции». «Нет», - уперся пациент. «Если не удалить воспаленный отросток, начнется перитонит, - терпеливо уговаривал его Пол, - в этом случае вероятен летальный исход». «Останется шрам!» - воскликнул Янг.