Любовница Фрейда

— Не надо было приходить — и так у тебя столько проблем. Я могла бы и сама добраться на омнибусе.

Налетел порыв ветра, неся едкий запах дыма и гари, и Минна продрогла в своем тонком шерстяном жакете и прогулочной юбке.

— Я хотела увидеться с тобой, прежде чем уеду к маме, — сказала Марта, целуя Минну в обе щеки, и подхватила ее сумку. — Господи, какая тяжесть! Тебе ведь нельзя много поднимать. Я уезжаю в Гамбург пятичасовым поездом, так что у нас мало времени. Как ты, сестричка? Как твои легкие, очистились?

— Не волнуйся, Марта, все хорошо.

— Я вижу. У меня есть время выпить с тобой кофе.

Марта взяла сестру под руку и повела через здание вокзала в кафе. Предвечернее солнце струилось сквозь длинный сводчатый коридор, и Минна зажмурилась от яркого света. Кажется, она забыла в поезде шляпу.

Путь из Мерана был долгим и утомительным, она не спала ни минуты — вагоны трясло и дергало от станции к станции, где их то блокировали, то разблокировали. И едва ли она удостоила хоть взглядом пейзаж, проплывавший за окнами.

Минна села в первый поезд — в шесть утра и надеялась, что обнимет детей, перекинется с ними парой нежных слов и, сославшись на утомление, сразу ляжет в постель. Но Марта была начеку, и при ней было невозможно отмолчаться. Минна почувствовала себя в западне, когда сестра принялась рассказывать о состоянии матери (просто кошмарном), а затем пустилась в описание подробностей распорядка домашних дел на ближайшие несколько недель.

Такого Минна не ожидала. Она надеялась, что Марта побудет дома хотя бы несколько дней, прежде чем ей придется остаться с Зигмундом наедине. Господи! Ей придется общаться с ним уже сегодня вечером. Что она ему скажет? Что решила родить ребенка. Что она все-таки решилась оставить его. А выкидыш положил конец всему.

— Марточка, неужели тебе обязательно уезжать сегодня? Дай мне хотя бы отдышаться. Мама и так долго ждет, несколько дней ничего не решают.

— Это очень жестоко, дорогая. Особенно, учитывая ее состояние. В любом случае все уже решено. У меня куплен билет, и я уезжаю.

Не стоило даже пытаться переубедить сестру. Марта никогда не меняла своих планов, разве что кто-нибудь оказался бы при смерти.

Они присели за столик неподалеку от компании модно одетых дам в широкополых шляпах и заказали кофе по-венски с ликером и взбитыми сливками. Затем Марта снова подозвала официанта и велела принести две порции штруделя.

— Мне не надо, — сказала Минна, — я ела в поезде. — Одна мысль о тепловатом сочащемся штруделе заставила ее желудок болезненно сжаться.

— Глупости. Два штруделя, — повторила Марта официанту. — Ты осунулась. Минна, ты ведь справишься, правда? — Она внимательно изучала лицо сестры. — Ты сможешь за всем присмотреть, пока я не вернусь?

— Разумеется.

— Я составила подробный список дел и положила у тебя в комнате. Софи теперь надо водить к логопеду не по вторникам, а по четвергам. Репетитор Матильды приходит ежедневно в четыре часа. Мартин будет проситься на каток, но ты его не пускай.

— Я справлюсь, это несложно.

— Не сомневаюсь. Но если ты еще слаба, то я могу попросить Эдну позвать в помощницы ее сестру. Хочешь? Тебе нельзя перенапрягаться.

— Спасибо, не нужно.

— У тебя измученный вид, — заметила Марта.

Они помолчали, пока официант подавал кофе со штруделем. Минна ковыряла вилкой свой кусок.

— Ты не спросила о Зигмунде, — произнесла Марта, осторожно касаясь темы, вокруг которой они вот уже битых полчаса ходили кругами.

— Ну и как он? — тихо промолвила Минна, не поднимая головы.

— Все еще в волнениях. Но теперь его тревогам конец. Фрау Андреас-Саломе упорхнула на прошлой неделе, и расставание не было полюбовным.

— О, как это плохо.

— Правда? Ты тоже так думаешь? — улыбнулась Марта. — Эта женщина оказалась истеричкой, и не в клиническом смысле. Слезы были настоящие. И, конечно, Зиги скрылся в неизвестном направлении, так что пришлось мне с ней самой разбираться.

— Ты указала ей на дверь?

— Да, но очень мягко.

— Не сомневаюсь.

На мгновение их глаза встретились.

— Минна, — серьезно сказала Марта, — я волнуюсь, потому что сейчас Зигмунд подавлен. Он снова потащит тебя к себе в кабинет, но для тебя это чересчур. Шестеро детей. Слишком напряженный распорядок, даже если бы ты была совершенно здорова и полна сил. Я надеюсь, что ты сократишь общение с ним ради своего же блага.

— Я возвращаюсь вовсе не затем, чтобы…

— Конечно, нет, — перебила Марта, — но когда на него находит, а это непременно случится, он опять берется за старое… Ты меня понимаешь?

Как тут не понять? Минна кивнула.

— Я же вижу, как ты расстраиваешься, когда он тебя игнорирует. Наслаждайся его обществом, когда он цивилизованный человек, и не обращай внимания на его неотесанность и грубость. А что нам с тобой еще остается?

Минна замерла. Она терялась в догадках: что именно известно Марте? По крайней мере, она знает об истинных чувствах своей сестры к Зигмунду, но считает ли она Минну его любовницей? Или же она для Марты — всего лишь одна из многих отвергнутых им наперсников и наперсниц?