Любовница Фрейда

Фамильное поместье Жюльена располагалось в полусотне километров от Франкфурта и было заложено его отцом после путешествия по Италии в середине шестидесятых годов. Жюльен, единственный наследник, получил его во владение после безвременной смерти родителей.

Долгие часы они тряслись по заснеженным сельским равнинам, минуя церкви, деревушки и древние развалины, петляя по улицам средневековых городов.

Внушительный дом стоял на лесистом склоне в предместье, окруженный рощей необычных елей и фруктовых деревьев. Компания миновала псарню, содержащую свору гончих для охоты на лис и перепелок, но недостроенные конюшни заросли сорняком.

Когда карета наконец подъехала к дому, Жюльен вылез из нее и позвонил в колокольчик, подождал несколько минут и звонил, пока не появился дворецкий, торопливо натягивающий помочи. Он прищурился, глядя на Жюльена через щель в двери, затем отворил ее.

Минна сообразила, что посещения Жюльеном поместья были нерегулярны, особенно в это время года, и он не известил прислугу о своих планах.

Дворецкий приставил деревянную лесенку к дверце кареты и помог сестрам спуститься на землю, приказав кучеру разгрузить багаж. Минна вошла в ворота и заметила, что, хотя поместье было огромным и беспорядочно застроенным, оно явно нуждалось в ремонте — краска на стенах облупилась и пузырилась, двери требовали обновления, множество оконных рам либо растрескались, либо отсутствовали, а окна попросту были заколочены досками. Кроме того, ели под окнами гостиных так разрослись, что закрыли обзор. Проходя мимо кухни, Минна заметила мрачных котов, собравшихся у боковой двери. Видимо, несмотря на всю его претенциозность, Жюльену требовалось от сестер нечто большее, чем «изысканный вкус».

Компания собралась в гостиной за поздним чаепитием, а Минна проследовала в спальни руководить разгрузкой чемоданов сестер. Вернулась она через несколько часов, чтобы помочь сестрам удалиться в их комнаты перед вечерними развлечениями. Когда они достигли пролета на втором этаже, Белла, тяжело дыша и жалуясь на боли в руке, обняла Минну, прижалась к ней и нежным голосом, пахнущим коктейлем, сказала:

— Кто бы мог подумать, что дом Жюльена такая развалина. Не понимаю, что сестра в нем нашла.

Минна удивилась. Она-то полагала, что обе сестры влюблены в Жюльена.

— Не удивляйся. Я ублажала его ради сестры, ты же не думаешь, что нам необходимы эти глупые цветочные горшки из Экс-ан-Прованса?

Минна посмотрела в ее лицо и круги под глазами, почувствовав раскаяние. Она не предполагала, что в душе дряхлой летучей мыши могла быть такая глубина.

Уложив сестер, она удалилась к себе. И тоже попыталась вздремнуть, но зеленые малахитовые часы на комоде тикали так громко, что не давали спать. Минна раздвинула шторы, открыла створки окна и оперла их на карниз. Только бы рама не вывалилась в листву! Потом зажгла турецкую сигарету, которую прятала в чемодане, и снова легла, глядя на нависшую серость сельской местности. Проснулась она от стука в дверь. Это была Луиза, в пеньюаре и шлепанцах, сообщившая, что пора одеваться к обеду.

— Не могли бы вы разбудить Беллу? — спросила она. — Я стучала ей несколько раз, но она спит как убитая.

Минна натянула халат, прошла по коридору и тихо постучала в дверь Беллы. Ответа не было. Она приоткрыла дверь и заглянула в комнату. Один из шелудивых котов проскользнул в дверь и сидел, почесываясь, на одеяле у изголовья Беллы.

— Брысь! — прошипела Минна и замахала на кота руками, чудовище проскочило мимо нее и исчезло в коридоре.

Что-то заставило Минну повернуться и взглянуть на Беллу. Вероятно, отсутствие звуков, даже хоть какого-то похрапывания, прежде доносившегося из спальни хозяйки.

Белла лежала лицом к стене, голова на подушке, волосы беспорядочно свисали, покрывая лицо. Минна наклонилась и осторожно отвела спутанную седую прядь. Увидела лицо Беллы и поняла: она мертва.

В обычай похоронной компании входило оставить двух немых караульных у входа в дом, где умер человек. «Почему немых?» — спросила Минна мать на похоронах много лет назад. «Потому, — ответила та, — что рядом с умершим полагается быть печальными и молчаливыми, и к тому же инвалидам трудно найти работу, бедняжкам». На похоронах Беллы два немых парня с угрюмыми лицами стояли на страже в потрепанных длинных черных плащах, перетянутых грязными креповыми поясами, и неуклюжих цилиндрах. Только приглашенные гости имели доступ в дом к семье усопшей. Буфет и напитки тоже только для родственников. Тем, кто заметил венок из черного крепа на двери и пытался войти из любопытства, немедленно отказывали.

Все домочадцы не присаживались с момента трагического возвращения хозяек. Каждый с одержимостью был занят устройством тщательно подготовленных похорон. Первые несколько дней ушли на посещение магазинов похоронных товаров, канцелярских принадлежностей и портных, чтобы сшить соответствующую случаю одежду, заказанную Луизой для всех в доме.