Любовница Каменных Драконов (СИ)

Мэл снова отрицательно качнула головой.

- Нет, Алан, - ответила она нежно, - нет!

Она обошла его, заглянула в его глаза, взяла его лицо в ладони. Глядя, как он борется сам с собой, страдает и надеется, Мэл улыбнулась, пальцами невесомо коснулась его упрямо сжатых губ, которые так хотелось поцеловать.

- Разве можно довольствоваться половиной единого целого? - тихо спросила она. - Вы дороги мне одинаково. И я не хочу терять никого из вас. Никого. Вы нужны мне оба, Алан. Ты мне нужен.

- Я не могу делить любимую женщину ни с кем! - взревел Алан. - Даже с братом!

- Возможно, - произнесла Мэл, - после этой ночи не останется никого, с кем ты мог бы меня разделить… и меня не останется.

Упрямые глаза Алана ярко сверкнули, сузились.

- Отчего это? - подозрительно спросил он.

- Не думаешь же ты, - ответила Мэл, - что Великая Ведьма годна только для того, чтобы делить с ней ложе? Я пришла сюда, чтобы позвать тебя. Но я не останусь здесь дожидаться, чем все кончится. Рэй думал тоже, что спасает меня. Но нет; я вернусь к нему, чтобы помочь.

- Что ты можешь, - хрипло усмехнулся Алан, щуря драконьи золотые глаза.

- Я могу дарить надежду, возрождая к жизни, и убивать, отнимая эту самую надежду, - дерзко ответила Мэл, расправляя голубые крылья. - Ну? Ты идешь с мной?

Алан затаил дыхание, затих, словно снова обратился в камень. Шагнул к Мэл, провел ладонью по голубым трепещущим перьям.

- Скажи мне, птица счастья, - произнес он, подойдя к ней так близко, как только можно было. - Скажи мне - можешь ли ты поклясться мне сейчас, что будет оплакивать меня так же, как Рэя, если?..

На лице Мэл на миг отразился ужас и гнев, она вцепилась в его одежду с яростью.

- Ты что, подумал, - выдохнула она, - что я обманываю тебя?! Что я пришла, чтобы тебя заманить в  опасность, чтобы потом оставить, бросить? Ты думаешь, ты для меня просто средство в достижении цели?! И что мне не будет тебя жаль, если?..

Алан смолчал, но, похоже, он думал именно это.

- Мне очень жаль, Алан, - горько произнесла Мэлани, отступая от него, - что я причинила тебе такую боль, что ты не веришь мне и видишь во мне только опасность… Наверное, я виновата. Я была несправедлива к тебе. Ты и в самом деле заслуживаешь большего… всего самого лучшего и честного. Но если ты мне настолько не веришь, то, наверняка, я опоздала со своими извинениями, и не нужна тебе больше. Мне горько и больно, словно мое сердце пополам разорвали. Я иду к Рэю. Может, чем-то я смогу ему помочь…

Мэлани обернулась - и с удивлением увидела, что лифта за ее спиной не было. Сколько б она ни обшаривала гранитную стену, на камне не было ни трещинки, ни намека на двери.

- Выпусти меня сейчас же! - закричала она в ужасе, забарабанив по стене кулаками. - Ты что, не понимаешь?! Я нисколько не шучу! Рэй в опасности! У тебя что, вместо сердца в груди камень?!

Алан цинично усмехнулся, выпуская из губ серую струю дыма.

- Да, - пророкотал он хищным низким голосом. - Как ты догадалась? Я не пущу тебя туда. Драться - это не женское дело.

- Ты не удержишь меня! - резко возразила Мэл и рванула к панорамному окну. Прежде, чем Алан успел что-то сказать, она раскрыла стеклянную дверь, и непогода навалилась на нее, мгновенно до нитки промочив ее платье, охватив тело женщины ледяными холодными ладонями.

Но Мэл не думала ни секунды; она помнила, как Алан первый раз принес ее в Нижний мир, и, бросившись к перилам, в один шаг переступила их, и, расправив руки, шагнула вниз с Башни.

В голубую птицу ей удалось превратиться без труда, но ливень хлестал по крыльям, сбивал ее вниз. Ничего не было видно за сплошной серой пеленой, и Мэл казалось - в любой момент она врежется со всего размаху о стену или притаившуюся за дождем скалу. Но она не отступала и упрямо летела сквозь ливень, огибая башню… пока вдруг дождь не кончился, и крыльями махать стало легче.

Мэл глянула вверх - над ней, широко расправив крылья, парил темно-серый, как гранит, дракон, укрывая ее своим огромным телом от секущих струй дождя. Алан пошел за ней; он просто не мог иначе.

У самой земли Рэй пришел в себя и снова расправил крылья, не позволил себе удариться о землю.

Цуу проволокло по вершинам деревьев, и каждая ветвь, словно гибкая розга, ожгла ее кожу. Мелкие сучки исцарапали ее лицо, порвали одежду, а под конец полета Цуу и вовсе упала в пруд, затянутый ряской. Дракон, выбившийся из сил, поволок ее у берега, там, где вонючей тины больше всего, и вышвырнул на траву, упав рядом.

Никто, кроме него, не видел позора Цуу, да и дракон, скорее всего, тоже не видел, впав в беспамятство и тяжело дыша. Но у Цуу от стыда горели иссеченные до синяков щеки. Такой униженной и жалкой она не чувствовала себя никогда, и дальше будет только хуже. Это она поняла вдруг отчетливо, во всех деталях рассмотрев свое будущее.