Любовница. Книга 2 (СИ)

   Сэльдина завизжала, там где снежинки коснулись ее на коже проступили капельки крови, а коронка взлетела, безжалостно дергая волосы, расшвыривая шпильки! Жрец дернулся было водрузить корону обратно, но злющие снежинки атаковали его, и вот теперь кровь брызнула мелкими алыми капельками даже на трон и Юалию.

   А затем снежинки, как изумительно прекрасный блестящий рой поднялись над троном, закачались будто змея перед броском и...

   И ринулись на меня!

   Я не то чтобы завизжала, я заорала и бросилась прочь!

   Мне как– то вовсе не хотелось, чтобы и моя кровь тут вокруг на всех летела, и страшно было до ужаса, и... И эти ледяные остолопы не дали сдвинуться даже на шаг, точнее они все еще стояли в коленнопреклоненной позе, а тут орущая я на них налетела, и они гады даже не шевельнулись, а вот меня отбросило назад силой удара и...

   И на удивление не свалилась.

   Что– то мягко и бережно меня поддержало, а затем и поставило на ноги. И исчезло. По крайней мере поддержки я больше не ощущала. Медленно приоткрыв глаза, сначала один, потом второй, огляделась – рядом никого, но подозрительно сверкает моя белая шубка. Присмотрелась к меху – он действительно засверкал, причем очень сильно, словно на нем мириады блесток. Посмотрела на постамент и трон – почему– то все присутствующие там, то есть жрец, три служанки, Юалия и Харнис смотрели на меня так, ну так... Да как гончие, когда цель видят. Они все даже вперед подались, а Юалия привстала с трона. К слову коронки нигде видно не было...

   – Виэль, посмотри наверх, – вдруг как– то сдавленно произнес Охард.

   Я послушно подняла голову и посмотрела – наверху были все те же сверкающие сосульки.

   – На голову свою посмотри! – вдруг рявкнул всегда очень вежливый мой жених.

   – И как ты себе это представляешь? Я что, улитка что ли? – поинтересовалась я.

   А он вдруг как заорет:

   – Виэль, она тает!

   И почему– то от меня все латные снежики разом отпрянули.

   Мне даже страшно стало. Страшнее, чем когда снежинки на меня ринулись... хотя нет, не страшнее. Хотя должна признаться неизвестность пугала.

   – Кто тттает? – дрожа, спросила я.

   И тут лорд Тай, который стоял неподалеку, взял и протянул мне карманное зеркальце для переговоров. Сейчас зеркальце никого не показывало, оно отражало. Меня отражало. И отражало сверкающую на моих темных волосах ту самую невероятно красивую словно узор изморози коронку... И да, коронка таяла, но вот мои темные волосы, на которых к слову смотрелось это ювелирное произведение искусства просто изумительно, они сверкать начинали, словно я зашла в дом с мороза, снежинки набившиеся в локоны потаили и теперь переливались капельками воды... И вдруг все эти сверкающие капельки потянулись в коронку и та засияла ярче, запереливалась интенсивнее, и вообще она была прекрасна!

   – Да славится холод новой сэльдины... – как– то расстроено возвестил жрец.

   И поднявшиеся было мой конвой повторно рухнул в коленопреклоненную позу. Лорда Тай тоже взял и опустился на одно колено, и все присутствующие мужчины. И да – все, вот вообще смотрели на меня, а я... я смотрела на снежинки, которые на моей шубке сверкали словно призрачная накидка, и в голове билась заполошная мысль "Шеф меня убьет".

   Потом пришла другая мысль "Коронка мне очень идет". И если честно эта мысль была правильная конечно, но первая куда вернее. Представила себе как взбесится мой правильный до корней волос начальник, когда узнает что я фактически уворовала у Юалии не только катану, но и корону...

   И тут взгляд зацепился за Докерса, который бочком, бочком и возвращался в наш оппозиционный строй. Заметив, что я смотрю на этого подлого гада, он остановился, развел руками и выдал:

   – Каждый может ошибаться.

   После чего таки да – влез в ряды оппозиции.

   – Ты вообще– то не ошибался, ты нас бросил! – заметила я.

   – Я ходил в разведку в стан врага, – не согласился Докерс. А потом вовсе взял и пристыдил меня: – Ты бы имела совесть и не орала как вчера на рынке, когда клетки рабынь рушила, ты ж теперь все же сэльдина, держи лицо и всякое такое.

   И вот тут до меня дошло то, что уже осознали все потрясенные до глубины души снежные.

   То есть то, что коронка избрала меня.

   То есть я вдруг осознала, что это не просто ювелирное украшение, это... это...

   – Ох ты ж апостроф с параграфом... – прошептала потрясенная я.

   И даже голова закружилась...

   В следующее мгновение Харнис, до того момента стоящий столбом, вдруг спрыгнул с постамента возле трона, в десяток стремительных шагов пересек пространство, подлетел к отшатнувшейся в ужасе мне, и вместо того, чтобы приняться там душить или рвать голыми руками, придержал за локоток, после и вовсе приобнял за талию, и низким волнующим голосом вопросил:

   – Виэль, как ты себя чувствуешь?

   – Да замечательно я себя чувствую, – делая попытку вырваться, пробормотала в ответ. – А что такое?

   – Ты побледнела, – заглядывая мне в глаза и демонстрируя нехилую заботу, произнес Харнис, – так, словно сейчас потеряешь сознание.

   Изумленно похлопала ресницами.

   – Не бойся, я рядом, я всегда тебя поддержу и не дам упасть, – с самым искренним видом заверил он меня.