Любовница коменданта

В лавку зашла покупательница. Бакалейщик улыбнулся ей и поднял руку в дружеском приветствии. Женщине нужны были синие нитки, пачка иголок и пять фунтов муки. Все время, пока она находилась в лавке, я не сводил глаз с книги. Бакалейщик вытащил из-под прилавка влажную тряпку и смахнул просыпавшуюся из пакета муку.

— Местные ребятишки обожают мисс Леви, — сказал он. — Они просто не дают ей прохода, забегают к ней в дом, играют у нее в саду. — Все еще не расставаясь с тряпкой, бакалейщик скрестил на груди руки и пристально посмотрел на меня. — И она никогда их не прогоняет.

Я взял книгу. Он жестом пригласил меня подойти к витрине.

— Дорогу, ведущую к ее дому, легко проскочить, если не знаешь этих мест, — сказал он. — Там, где широкая дорога сворачивает в сторону гор, стоят два высоких дуба. В этом месте от главной дороги ответвляется дорожка поуже. Она и приведет вас к ее дому. Это недалеко, всего несколько миль.

Я кивнул.

— Скажите, что мистер Годфри кланяется ей.

— Непременно скажу.

В первый раз я проскочил развилку дорог, о которой говорил бакалейщик. Здесь не было ни одной асфальтированной дороги. На подъеме машина начата буксовать, с трудом одолевая крутой склон. На вершине холма среди деревьев стоял белый домик. Наконец я ее нашел. Через столько лет. Преодолев тысячи километров. Оставив позади целую жизнь.

Я поставил машину в тени высоких деревьев в самом начале подъездной дороги и положил на колени ее книгу. Каждый день я перечитывал ее стихи и каждый день давал себе клятву найти ее. Я подумал, что мне следовало надеть форму коменданта. Нет, я должен предстать перед ней без формы, в самом обыденном виде.

— Почему ты не в форме? — удивилась Марта, когда я после ужина вышел в сад.

— Я… Я испачкал ее. За обедом.

— Чем?

— Пролил вино.

— Вино? От него остаются пятна, — озабоченно сказала Марта и встала. — Я постараюсь их вывести.

— Этим уже занимается прислуга.

— Ты доверил свою форму прислуге?

— Да. И не нужно так на меня смотреть. Она в состоянии сделать это.

— Она — заключенная!

— Не стоит волноваться из-за такого пустяка.

— Но ведь речь идет о твоей форме.

— Она справится, Марта.

— Ну хорошо, Макс. Не будем спорить. Как твоя голова?

— По-прежнему.

— А боль в ноге не утихла?

— Нет. В кофейнике есть еще кофе?

Марта налила мне в чашку кофе — черного, без сахара. Когда я протянул за ней руку, рукав поднялся, обнажив запястье.

— Макс, что с твоими часами?

— Я их уронил.

— Дай-ка я посмотрю. — Марта склонилась над моими часами. — Кажется, стекло треснуло.

— Не беда, Марта.

— Сними их. Я зайду с ними к часовому мастеру, когда на следующей неделе буду в Берлине.

— Я сам займусь часами.

— Но мне это не составит никакого труда. Коль скоро я все равно еду в Берлин.

— Не надо создавать себе лишних проблем, Марта.

— Макс, мне будет приятно…

— Сейчас мне не до этого.

Она поджала губы и озадаченно посмотрела на меня. Кофе был горький. Холодный. Я поставил чашку на стол. Марта налила немного кофе себе.

— Знаешь, я подарю тебе на день рождения новые часы, — сказала она.

— Мне не нужны новые часы.

— Но на них треснуло стекло.

— Ну и что?

— Не понимаю, почему ты так дорожишь этими часами, — вздохнула Марта. — Что в них особенного?

Я посмотрел на детей. Ганс лежал ничком на тропинке и играл с деревянными солдатиками. Громко выкрикивая «пах-пах», он опрокидывал солдатиков одного за другим на землю. Когда они «перестреляли» друг друга, он снова выстроил их и начат очередное сражение. Ильзе прыгала через веревочку и напевала:

— К кому б он ни взывал, молясь,
В его роду лишь гниль и грязь.

— Ильзе, — обратился я к дочери, — кажется, я уже говорил, чтобы ты не смела петь эту песенку.

— Это не песенка, — возразила Ильзе. — Это считалка.

— Пой что-нибудь другое, Ильзе.

— А чем плоха эта песенка? — вступилась за дочь Марта.

— Это не песенка, папа. Это считалка.

— Вспомни какую-нибудь другую считалку. Сколько раз можно повторять, что эта мне не нравится?

Марта застыла на месте с молочником в руке. Ильзе стояла на дорожке со скакалкой в руках.

— Что ты к ней цепляешься, Макс? — упрекнула меня Марта.

— Мне не нравится эта песенка. Разве этого недостаточно.

— Ну как, вы собрали нужную сумму? — спросил, увидев меня, охотник за легкой наживой.

Он протиснул свою тушу между столиком и скамейкой и положил пиджак на соседнее сиденье. Пистолета на поясе у него не было — должно быть, он находился в кармане пиджака. Толстяк облизал губы и потер руки.

— Итак, вы наскребли нужную сумму?

— Какую сумму вы считаете достаточной?

— Ровно такую, в какую вы оцениваете свою жизнь, господин начальник.

— Не называйте меня так.

— Где деньги?

— В машине.

— Почему вы не принесли их с собой?

— Неужели вы думаете, что такую сумму можно уместить в кармане пиджака?

— А, ну да, конечно. Вы правы. Но теперь-то вы можете сходить за деньгами?

— Они лежат в багажнике моей машины. Вам придется пойти со мной.

— Как скажете. Хозяин — барин.

Было уже темно. И прохладно. Он оставил пиджак с пистолетом в кафе и теперь зябко потирал плечи руками.

— Где ваша машина?