Любовница короля

В последнее время старые кредиторы начали требовать выплаты долгов, так как суммы процентов им было уже недостаточно. Эдуард сбивался с ног, занимая у друзей, даже у Роберта Оуэна. Но не успевал он отдать одному кредитору, как с тем же требованием возникал другой. Отчаявшись, Эдуард написал своему брату-регенту в надежде, что тот поможет.

«Мой дорогой брат!

Память о том, с каким безграничным доверием я всегда обращался к Вам в былые дни… каким надежным другом Вы были для меня в самые волнительные мгновения моей жизни, не позволяет мне предоставить Вашим министрам первыми ознакомить Вас… с этим официальным прошением об облегчении тех стесненных обстоятельств, в которых я в настоящий момент нахожусь. Я более не мог сдерживаться от принятия этого шага. Уверен, что Вы рассмотрите мою просьбу со всем пониманием и добросердечием. Всячески выражаю Вам самую теплую привязанность и благодарность и остаюсь вечно Ваш преданный и любящий брат

Эдуард».

Жюли только недоверчиво покачала головой, когда он дал прочесть ей письмо. Эдуард всегда настолько полагался на ее мнение и интуицию, что советовался с ней по всем личным вопросам.

— Мне не нравится сам тон письма, mon ami. В нем есть какая-то фальшь… Ты здесь унижаешь себя…

Эдуард разом вскипел:

— Чушь! Мы с Георгом друзья, и он не хуже меня знает, что такое каменный жернов долгов вокруг шеи. Он и на принцессе Каролине женился лишь для того, чтобы освободиться от долгов… — Эдуард вдруг осекся на полуслове, заметив настороженность Жюли.

Значит, вот он — единственный способ, каким королевский сын может избавиться от долгов! Жениться на принцессе. Боже всемилостивый, уж не это ли задумал Эдуард?! А может, Георг подскажет ему этот путь?

А Эдуард продолжал бушевать:

— Пусть откажет, если ему так хочется! Тогда я направлю свое требование в правительство, уж они-то не смогут мне отказать.

— Не смогут? И что же дает вам такую уверенность, сэр?

— Начнем хотя бы с того, сколько снаряжения я потерял, находясь на действительной службе! Семь комплектов. Мадам, вы только вдумайтесь — семь комплектов общей стоимостью тридцать тысяч фунтов стерлингов… и некоторые из них еще не до конца оплачены…

— Эдуард, mon ami, а не лучше ли нам просто постараться жить попроще? Нам вовсе не нужно сразу четыре особняка, и я готова отказаться от назначенного тобой содержания в тысячу фунтов…

— Довольно, мадам, это не разговор! Почему мы должны жить как нищие? Как какие-то захолустные сквайры. Я принц и хочу жить как принц. А что касается вашего содержания… я всегда сожалел, что оно слишком маленькое. Мой брат до сих пор выделяет миссис Фитцхерберт шесть тысяч фунтов, даже теперь, когда они расстались…

— Но он регент, сэр…

Эдуард все же проявил непреклонность, и письмо было отправлено. Ответ пришел от премьер-министра графа Ливерпуля — Георг счел ниже своего достоинства ответить сам. В письме сообщалось, что в помощи Эдуарду отказано.

Не успокоившись, Эдуард решил обратиться к министру внутренних дел лорду Сидмуту, занимающему пост премьер-министра во времена гибралтарского дела. Наверняка тот сможет припомнить блестящую работу Эдуарда в Гибралтаре! Но лорд Сидмут смог припомнить только чрезмерную суровость и жестокость герцога и выразил сожаление о том, что не может предложить ему помощь.

Тогда Эдуард предпринял последнюю попытку и направил в правительство счет на утраченное снаряжение с требованием компенсации. На это ему пришел сжатый ответ, в котором говорилось, что армейский устав не предполагает оплаты такого рода утрат.

На помощь в конечном счете пришел Роберт Оуэн, для начала поддержавший Жюли во мнении, что им нужно снизить расходы и постараться жить по средствам, если, конечно, его высочество не хочет оказаться в долговой яме.

Кроме того, мистер Оуэн предложил Эдуарду передать семнадцать тысяч из своего годового дохода двум его доверенным лицам Уильяму Аллену и Джозефу Хьюму. Эти люди, оба весьма состоятельные и надежные компаньоны по бизнесу, должны были постепенно выплатить долги герцога в течение шести лет.

Жюли пришла в восторг от этой идеи. Всего через несколько лет Эдуард будет свободен от долгов!

— Но выходит, на жизнь мне остается только семь тысяч фунтов!..

— Этого достаточно, сэр. Который из особняков мы бы хотели оставить?

Эдуард тяжко вздохнул:

— С Касл-Хилл я расстаться не могу…

— Значит, Касл-Хилл. А теперь давайте подумаем, сэр, нужно ли нам такое обширное хозяйство и столько прислуги.