Любовница Леонарда[СИ]

Тот вышел к Леонарду, встал перед ним, как солдат перед генералом, и бодро отрапортовал:

— На бал прибыло двадцать шесть сестер и четыре брата. Здесь же и их покровители, а также особо приглашенные. Всего гостей в зале семьдесят двое, господин!

— Объяви об открытии бала и начинай церемонию!

Рефаил повернулся к присутствующим и не очень громко возвестил:

— Милостью нашего господина объявляю: бал открыт!

Гости зашумели, вскочили со своих мест, некоторые бросились к Леонарду.

Чтобы успокоить их, обладатель пенсне несколько раз звонко хлопнул в ладоши:

— Подождите! — он шагнул к Архелии, взял ее за руку и подвел к своему господину. Затем отыскал глазами среди присутствующих невысокую молодую женщину в бежевой кофточке, жестом подозвал ее и объявил: — Нынче у нас только две сестры, которые должны пройти церемонию посвящения.

Когда женщина в кофточке встала рядом с Рефаилом, все увидели, что она беременна. И, судя по большому животу, рожать ей предстояло совсем скоро.

Гости наперебой загалдели.

Леонард хмуро взглянул в зал, дождался, когда гул стихнет и приказал своему помощнику:

— Прими клятву у наших новых сестер!

Рефаил расправил плечи, высоко поднял голову и, печатая слова, торжественно проговорил:

— Отныне у властелина Денницы на две дочери будет больше! Имя им — Архелия и Зинаида!

Он дважды ткнул пальцами в грудь девушку, потом — беременную молодку и обратился к ним с вопросом:

— Вы готовы стать на колени перед властелином?

— Да! — разом воскликнули те и сразу опустились на пол.

Помощник Леонарда опять ткнул каждую из них пальцами, но уже в лоб.

— Вы вверяете властелину свои тела и души?

— Вверяем! — дружно закивали головами Архелия и Зинаида.

— Вы даете властелину обет вечной верности и послушания?

— Даем!

Повелительным взмахом руки Рефаил позволил им подняться и громко прокричал:

— Отныне вы — чада властелина Денницы! Вы в полной его власти! Нет и не будет для вас другого отца!

Когда церемония клятвоприношения была закончена, Леонард указал пальцем на беременную:

— Опоите нашу новую сестру, освободите и раздайте пищу вкушающим! Эта жертва угодна властелину.

Две девушки, подносившие перед этим кусок черного крепа Кубаку, подлетели к Зинаиде и встали по обе стороны от нее. Она заволновалась, с опаской взглянула то на одну, то на другую стражницу и, покорно опустив голову, застыла в немом ожидании. Рефаил принял из рук зубастой Палагуцы серебряный кубок, украшенный самоцветами, и протянул его молодке:

— Выпей до дна!

Она взяла кубок обеими руками и послушно поднесла к губам.

Пила долго, не отрываясь и с явным наслаждением.

Рефаил промокнул ее губы салфеткой, которую подала Палагуца, и, дотронувшись кончиками пальцев к подбородку женщины, вкрадчиво поинтересовался:

— Как ты себя чувствуешь, Зинаида?

Та вдруг встрепенулась, хлопнула руками себя по животу и осклабилась. В ее мутных глазах всколыхнулось пламя дикой, безумной радости.

— Я вас люблю! — закричала она во все горло и, замотав головой, разразилась мерзким хохотом, от которого у Архелии пошел мороз по коже.

Девушки, стоящие рядом с Зинаидой, в мгновение ока завели ее предплечья назад и приподняли их. А Палагуца, еще больше обнажив свои уродливые зубы, рывком сорвала с нее черную широкую юбку, затем обхватила сзади за торс и со всей силы надавила своими большими руками на живот. Молодка охнула, вскрикнула и лишилась чувств. Ее пах обагрила темная кровь и потекла на мраморный пол. И тут же между широко расставленных ног несчастной показалась голова младенца, покрытая мокрым пушком. Рефаил подставил салфетку, которой только что вытирал губы Зинаиде, Палагуца еще раз надавила на ее живот, и окровавленный комок почти полностью вылез наружу.

Что было дальше, Архелия не видела. Она закрыла глаза ладонями, затряслась всем телом и, рыдая, упала на колени. И только потом, когда Евдошка подняла ее и, прижав к своей груди, стала всячески успокаивать, наконец, осмелилась взглянуть на происходящее. Это было ужасное зрелище! Трое мужчин и столько же женщин, сбившихся в кучу возле ног Леонарда, с яростью голодных волков пожирали куски растерзанной плоти. Их рты были окровавлены, красные глаза светились, как раскаленные пятаки, волосы на голове стояли дыбом.

Зинаида, уже пришла в себя. Она лежала на полу с широко раскинутыми ногами, хохотала и судорожно дергалась, а Палагуца ходила вокруг нее и окропляла пучком ивовых прутьев, макая их в большой таз, который держал Кубак.

— Рефаил, займись Архелией! — приказал Леонард и с сочувствием взглянул на нее.

Евдошка подтолкнула к нему девушку:

— Не бойся, ступай смело!

Рефаил протянул ей кубок:

— Пей до дня!

После первого же глотка она почувствовала, как в ее венах забурлила кровь, тело охватила сладкая истома, неведомое ранее блаженства, а душу обуяла неистовая радость. Затем внизу живота сделалось жарко, глаза затуманились. Архелия уже не видела никого, только его, своего господина и покровителя, и страстно желала его. Желала сейчас же, немедленно, прямо здесь!