Любовница Леонарда[СИ]

— Какая же ты молодец, малышка! — У тебя золотые ручки! И глаз, как алмаз, — сразу безошибочно определила мой размер ноги.

Гарита буквально расцвела от похвалы — ее щечки порозовели, глазки заискрились радостью, маленькие губки тронула улыбка.

Облачение Евдошки заняло гораздо меньше времени. Впрочем, и одежда ее была попроще — серое шерстяное платье и туфли на низком каблуке.

— До начала бала почти полчаса, давайте я вас угощу персиковым соком? — предложила Цезалия.

— С шоколадным печеньем? — поинтересовался Бубело и стал не торопясь снимать свой широкий черный плащ.

Оставшись в коричневом костюме и яркой зеленой рубашке без галстука, он очень походил на талашковского сельского голову Кужмана — такой же грузный, лысый и коротконогий.

— Ну, конечно же, с шоколадным печеньем! — подтвердила Цезалия. — Я знаю, ты его обожаешь…

Гарита, стоявшая подле Архелии, вдруг сорвалась с места и понеслась все к той же кадке с фикусом. Через несколько секунд вернулась с тряпкой в руках. Подскочила к Бубело, наклонилась и принялась вытирать его башмаки, густо заляпанные грязью. Он не удостоил девочку даже взгляда.

Из смежного помещения, скрывавшегося в дальнем углу за малиновой занавеской, Цезалия вынесла графин с густой желтой жидкостью, поднос с высокими стаканами и стеклянную вазочку, до верха наполненную печеньем. Все это расставила на столе и сделала широкий жест рукой:

— Прошу!

Смуглянка каждому подала стул, и они сели подкрепиться и провести оставшееся до начала праздника время за приятной беседой.

Здесь было так уютно и комфортно, что Архелии даже не верилось, что она находится глубоко под землей, в заброшенной угольной шахте…

Минут через двадцать Бубело поднялся и, тщательно отерев большой толстогубый рот салфеткой, торжественно объявил:

— Пора! Гости уже собрались!

Выходя из-за стола, девушка задала вопрос, который уже давно крутился у нее на языке:

— А почему, кроме нас, никто не пришел сюда одеваться?

Бубело бросил на нее многозначительный взгляд и тихо, но внятно произнес:

— Потому что все это, — он обвел рукой помещение, — создано не для людей. По распоряжению моего господина только для тебя и Евдошки сделано исключение. А люди одеваются в другом месте, там тоже много прекрасных вещей…

Тепло попрощавшись с Цезалией и Гаритой, бабка и внучка в сопровождении толстяка вышли в коридор, отделанный кафелем, и застыли — дубовая дверь бального зала была настежь распахнута и оттуда доносились возбужденные голоса и смех.

— Смелее! — засуетился Бубело, пропуская вперед Евдошку и подталкивая ко входу растерявшуюся Архелию.

Они переступили порог огромного помещения, залитого светом множества золоченых люстр и бра.

— Ах! — не смогла удержать восхищенного возгласа девушка, пораженная роскошью и великолепием внутреннего убранства. Ей показалось, что она, как сказочная Золушка, попала в настоящий королевский дворец.

Глава шестнадцатая

Высокие своды зала поддерживали не меньше десяти колон из белоснежного мрамора и бронзы. Потолок, высотой в четыре человеческих роста, сиял, как гладь майского пруда, освещенная восходящим солнцем, — по краям небесно-голубой, а по центру, во всю длину, густо усыпан алыми и золотыми искрами. Каменные стены, идеально ровные, были завешаны толстыми гобеленами с изображениями сцен совокуплений и всяческого разврата. По одну сторону зала, под стеной, стояли в ряд тяжелые столы с изысканными яствами и напитками. По другую — располагались вычурные диваны, кресла и стулья, обитые пурпурно-золотистой парчой. На них сидело больше полусотни нарядных дам и мужчин — кто с бокалом в руке, а кто с сигаретой.

Все они смотрели на вошедших. Многие — с любопытством, некоторые — мрачно, исподлобья, а часть — в основном мужчины — с лукавой ухмылкой или просто доброжелательно.

Бубело высоко поднял голову, взял Архелию под руку и повел в глубину зала, к гостям. Евдошка семенила за ними.

— Вот, я привел вам королеву бала! — громко и торжественно возвестил толстяк, остановившись в нескольких шагах от ближайшего дивана, на котором расположились две грудастые молодки и кудрявый юноша в синей рубашке.

С кресла вскочила статная дама лет пятидесяти, затянутая в красное атласное платье, и, широко улыбаясь, пропела сладким голоском:

— Ой, какая она красивая! — и, бросившись к оторопевшей девушке, стала обнимать ее так горячо, словно они были лучшими подругами.

— Мила, очень мила! — послышался бархатный баритон из глубины зала. А через секунду к ним подошел вальяжный господин в пенсне, одетый в черный безупречный фрак и с бабочкой на шее.

Он галантно склонил седую голову, бережно взял руку Архелии и коснулся ее своими холодными губами.

— Разрешите отрекомендоваться: я — Рефаил, правая рука нашего господина Леонарда!

В это мгновение неподалеку раздался недовольный возглас:

— Королева?! А кто ее избирал?