Любовница лилий

Из записной книжки:

«Необъятные залы Лазоревого Дворца, где ожидают Дети, которым предстоит родиться. Бесконечные ряды сапфировых колонн, на которых держатся бирюзовые своды. Все здесь, начиная со света, начиная с плит из ляпис-лазури и кончая еле видной глубиной сцены, в которой теряются последние арки, – все до последней мелочи ярко-голубого, сказочно голубого, волшебно голубого цвета.

…За этими дверями, которые в конце картины распахивает Время, находятся Земная Жизнь и Гавань Зари. Залу наполняют, образуя красивые группы, Дети в длинных лазоревых одеждах.

…Тильтиль (подходит к Лазоревому Ребенку и протягивает ему руку). Здравствуй!..

…Во что это ты играешь? Что это за большие голубые крылья?..

Ребенок. Это?.. Это для изобретения, которое я сделаю на Земле…

Тильтиль. Какое изобретение?.. Ты разве что-нибудь изобрел?..

Ребенок. А разве ты не знаешь?.. На Земле я должен буду изобрести Машину Счастья…»

Метерлинк Морис

«Синяя птица»

Глава третья

Париж встретил Виктора прекрасной солнечной погодой. Он заселился в небольшом уютном отеле «Paris Bastille Boutet», расположенном в районе Бастилии. Выбрал это место по одной причине: в двух шагах пролегал бульвар Вольтера, а именно там находилась квартира Соланж. Виктор хотел во что бы то ни стало выяснить все о своем двойнике и постараться избавиться от него. Но первым делом необходимо было решить проблему сестры. Он уже позвонил Идрису и обо всем рассказал. И сейчас, едва заселившись, набрал его номер и назначил встречу.

Он плотно поужинал в кафе на площади Бастилии. Из окна была видна колонна, торчавшая посередине, как огромный жезл. Виктора это отчего-то раздражало, и он даже сел спиной к окну. Но нервное напряжение не проходило, несмотря на обильную еду. И Виктор заказал бокал бордо. Но и вино не помогло расслабиться, по спине бежали мурашки, руки подрагивали. Ему вдруг захотелось бросить все и уехать куда глаза глядят. Но от себя не убежишь, это он знал точно. Виктор невероятным усилием воли взял себя в руки и, чтобы отвлечься от снедающих его тревожных мыслей, сосредоточился на молодой паре, усевшейся за соседний столик.

Они ругались, не переставая. Девушка, миловидная юная брюнетка, на вид простушка, хмурилась, ее лицо выглядело огорченным, глаза покраснели от недавних слез. Энергетическое поле казалось нестабильным. Темно-серые с сиреневыми прожилками тона многое сказали Виктору. И он более внимательно вгляделся в пару. Они общались на французском. Девушка упрекала парня в неверности, говорила о том, как ей больно, о разбитых надеждах. Она выглядела убедительной в своих чувствах. А вот ее друг, ухоженный, манерный, самоуверенный, одетый дорого и модно, показался Виктору равнодушным эгоистом. Его стабильное зелено-оранжевое поле говорило о том, что он в гармонии с собой и миром и слова подружки его мало задевают. Но ее бесконечные жалобы и упреки все-таки вывели парня из равновесия. Агрессивные красные всплески начали все ярче пробиваться в его ауре. И вот он вскочил, закричал, что ему все надоело и он уходит навсегда. Редкие посетители кафе повернули головы к ругающейся паре, затем подошел администратор. Парень что-то резко сказал ему, кинул деньги на столик и быстро удалился. Девушка закрыла лицо руками и расплакалась. Виктор сканировал ее поле, но фиолетовый цвет не появился, и он вздохнул с облегчением. Официантка увела девушку в туалет.

«Любовь! – размышлял Виктор. – Одно страдание. Даже если все и начинается радужно, то таких сцен не избежать. И стоит ли оно того? Нервные клетки, как всем известно, не восстанавливаются. И раны на сердце не заживают со временем, что бы там ни говорили».

Он допил кофе и попросил счет. Бурная сцена между влюбленными отвлекла его и позволила немного снять напряжение. Но по привычке ловца он все еще беспокоился о девушке. И решил дождаться, когда она выйдет из туалета.