Любовница Магната

Пахомов разворачивается. Вера все еще туго соображает, потому что пьяна. Однако прекрасно видит, как Пахомов локтем отоваривает Эдика в живот. Возможно, даже случайно. А когда оглядывается, повторяет удар, но уже в лицо. Кулаком. И уже не случайно.

— В машину!

— О, не думай, что я попрусь проделывать этот же номер с твоими шлюхами, Пахомов! — кривится Вера. — Прости, Эдик. Давай помогу!

— Вера, млять! — рычит Платон, когда девчонка пытается протиснуться между ним и открытой дверью.

Вера охает, потому что металл двери больно впивается в бедро. Пахомов теряет терпение, подхватывает ее и засовывает в машину.

Автомобиль уезжает. Вера пытается рассмотреть, что там с Эдиком.

— Домой! — распоряжается Платон.

— А я не хочу, — поджимает губы Вера.

— Так, что это было? — рявкает Платон.

— Когда? Ты разбил парню лицо. Ты об этом?

— Нет, блядь! Я о том, что ты набухалась с каким-то хреном!

— Сказать, почему? Потому что ты почти лизался со своей бывшей шлюхой!

— Бред. Мы просто разговаривали!

— Вот и я, просто общалась!

Вере обидно знать, что она права. Значит, та женщина — любовница Платона. Хочется вернуться и все-таки выдернуть ей патлы.

— Ревнуешь?

— С ума сошел! Нихрена подобного!

— А вот я, Вера, ревную! — вкрадчиво и обманчиво спокойно говорит Пахомов и тут же срывается на рев: — Какого хера, Вера?! Я на три минуты отвернулся, а ты уже охмурила какого-то щенка! Или вы раньше были знакомы?

— Угу, трахались.

— Вера!

— А что? Тебе можно. А мне нет? Угу, щаз!

— Не перегибай, Вера, — предостерегает Платон.

— Даже не начинала. Учти, Пахомов, — фыркает девушка, — я тебе клятву верности не давала. Нравятся тебе бабы? А мне нравятся мужики! Люблю их, обожаю. Да чтобы с членом побольше.

— Тормози! — рявкает Платон.

Вера вздрагивает от этого рычания. Не сразу соображает, что приказ отдан не ей. А водителю.

И как только машина останавливается, Платон выбирается из салона.

— Допрыгалась! — цедит Пахомов, цепляет Веру за локоть и вытаскивает на улицу.

— Вот и прекрасно! Пешком пойду! — смеется Шустер.

Платон не выпускает ее руку и тащит за собой. Вера едва успевает переступать ногами. Из-за высокой фигуры Пахомова ей не видно, куда именно они движутся.

А когда соображает, то…

— Я не пойду! — пытается притормозит Вера.

— Тебя никто не спрашивает! — рявкает Платон.

Он втаскивает Веру в здание через стеклянные двери и направляется к стойке администратора.

— Доброй ночи, Платон Георгиевич, чем я могу вам помочь? — слышит Вера учтивый голос девушки.

— Доброй. Свободные номера есть?

— К сожалению, только президентский люкс, — до икоты вежливая дамочка немного раздражает Веру.

— Прекрасно! Берем! — цедит Платон, берет ключ и тащит Веру к лифтам.

— Смотрю, ты прекрасно ориентируешься здесь. И как часто ты устраиваешь в этом отеле потрахушки, Платон Георгиевич? — ехидничает Вера. Она уже почти трезва. Язвит исключительно из вредности и от обиды, да.

— Это мой отель, Вера! — слышит девушка, когда Пахомов аккуратно, но настойчиво впихивает ее в кабинку лифта.

— А, ну-да, ну-да, — кивает Вера, — наверняка, ты и вон с той администраторшей спал.

— Боже, Вера, да хватит уже! — теряет терпение Платон. — Я не был монахом, да! Но, блядь, это все было до того, как…

— До того, как что? — переспрашивает Вера, когда Пахомов неожиданно резко замолкает.

Двери кабинки распахиваются. Платон тащит Веру по коридору и останавливается перед номером. Прикладывает ключ-карту, толкает дверь.

Вера не спорит, перешагивает порог первой. Оглядывается.

Платон все еще стоит там, в коридоре, смотрит на нее странным, непонятным взглядом.

— Поехали домой, Вера, — говорит он неожиданно, и будто вся злость, которая клокотала в нем, исчезает. — Я не хочу заниматься с тобой любовью здесь.

— Ты не умеешь любить, Платон. Думаешь, я этого не знаю? — вскидывает бровь Вера. — Мы всего лишь будем трахаться, не волнуйся.

Пахомов перешагивает порог, закрывает дверь за собой.

ГЛАВА 11

Платон смотрит на девушку, одетую в белоснежный халат с логотипом отеля. Волосы Веры собраны в небрежный хвост. На лице ни грамма косметики. Вечерний наряд горничная унесла вместе со смокингом самого Платона. От минувшего светского вечера, организованного Курминским, остается горький осадок. Не стоило Пахомову там появляться. И уж тем более, тащить туда Веру. И с чего он решил, что наступил момент, когда связь Платона и дочери Шустера можно обнародовать? Очередной идиотский поступок в личную копилку Пахомова.

Впрочем, с тех пор, как Вера возвращается в его жизнь, Пахомов только и делает, что творит глупости.

— Ты теряешь момент, Пахомов, — слышит он насмешливый голос девчонки, — я вот-вот протрезвею, и никакого секса у нас не будет сегодня.

Платон смотрит на Веру, сидя на диване. Девчонка устраивается на постели. Откидывается назад, упирается локтями в матрас.

Поза у Веры самая провокационная. Полы халата разъезжаются в стороны, и мужскому взору видны все прелести девичьего тела. Белья на Вере нет.

Эта девчонка — ведьма. Сводит его с ума. Но что-то щелкает в мозгах Пахомова, заставляет сидеть неподвижно.