Любовница Магната

— Прочно, девочка, — не сводя с лица Веры проницательного взора, говорит Пахомов.

Вере кажется, что у нее взорвался мозг. И сердце. От этого больнее всего.

Очень больно слышать, что мужчина, которого ты любишь, любит другую.

Вера не может сделать вдоха. Так и стоит, отсчитывая мгновения, до того, как сможет сделать шаг назад.

Нужно уйти. Вот теперь — жизненно необходимо. Потому что у Веры есть гордость, есть разбитое на осколки сердце, есть множество воспоминаний, которыми можно жить дальше.

А еще, если повезет, у Веры будет и малыш от любимого мужчины. Но Платону она его не отдаст. Попросит о помощи отца. Сбежит. Сделает все, только бы оставить ребенка себе.

Весь мыслительный процесс занимает у Веры несколько секунд. Должно быть, у Шустер все эмоции написаны на лице. И Платон их видит, потому что начинает хмурится.

— Блядь, Вера, ты вообще ничего не понимаешь?! Я тебе пытаюсь все сказать, а ты начинаешь думать всякую херню! — бормочет Пахомов и крепко-крепко сжимает Веру за плечи.

Девушка не может сдержать то ли писк, то ли всхлип. А Пахомов будто и не слышит ее возгласа. Рывком вжимает ее голову в свою грудь и дышит куда-то в макушку.

— Вер… Я с ума схожу с того дня, как увидел тебя, повзрослевшую, нереально красивую. У меня как будто что-то в мозгах переклинило. По уши влип в тебя, девочка, — бормочет Платон, а Вера, крепко зажмурившись, чувствует, как слезы текут по щекам, у нее даже пальцы на руках дрожат, и приходится вцепиться ими в мужскую футболку на крепкой спине. — Ждал, думал пройдет. А потом ты вернулась. Ну как мне тебя отпустить? Я потому и вел себя, как придурок. Боялся отпустить, Вер. И сейчас боюсь.

— Пахомов, ты дурак, — шепчет Вера, всхлипывает

Предполагать и мечтать — одно, а вот слышать такое признание от любимого мужчины — дорогого стоит. Но все равно, не верится все еще.

Платон действительно любит ее? Или это все сон? Сбой на нервной почве?

— Люблю тебя, девочка, — слышит она фразу, контрольную, в голову. А главное — в сердце.

— Знаешь, я теперь очень понимаю маму, — наконец произносит Вера.

— Давай поговорим о нас, а не о твоей матери, — недовольно ворчит Пахомов.

— О нас?

— Да, Вера, — кивает Платон. — Мы живем вместе. Спим. У нас будет ребенок. Нам нужно пожениться.

— Вот сейчас ты убил всю романтику, Пахомов! — фырчит Вера.

— Прости, — выдыхает Платон. — Ты выйдешь за меня?

— Не так быстро, Платон Георгиевич, — дерзит Вера, почему-то ей хочется помучить мужчину. Просто из вредности. Он ведь тоже ее мучил.

— У тебя есть пара часов на раздумье, девочка, а после мы поедем к Степану, — усмехается Пахомов.

— Роль твоей любовницы, Платон Георгиевич, мне нравилась больше, — ехидничает Вера.

— Я приму любой твой положительный ответ, — невозмутимо парирует Платон.

Вера показывает ему язык. Знает, что наказание последует безотлагательно.

Так и есть. Платон крепко прижимает ее к себе, приподнимает, усаживает прямо на стол попой и вклинивается меж ее бедер.

Смех теряется в жадных поцелуях и стонах. И Вера забывает обо всем, включая даже то, что вот-вот вернется мама, а в столовой все еще ждет Сашка. Но, да, Вере сейчас не до мелочей.

***

ГЛАВА 14

Вера после близости с любимым чувствует себя невероятно счастливой и одновременно опустошенной. Ей хочется упасть в постель и проспать, как минимум, до вечера. Потому подъем на второй этаж дается трудновато. И глаза против воли закрываются.

— Пошлем все куда подальше? — шепчет Платон ей на ухо, пока ведет ее за руку вверх по лестнице.

— Заманчиво, но …, — качает головой Вера и вздыхает. — Дай мне полчаса на сборы.

— Не торопись. Все равно, никуда не поедем, пока ты не позавтракаешь, — уголком рта улыбается Платон.

Вера, не скрываясь, разглядывает улыбку своего мужчины. Мелькает мысль, что для нее и прежде Платон был красив. А сейчас, когда он принадлежит ей, он будто еще красивее.

Веру слепит ее новообретенное счастье. И пусть спор их с Пахомовым не завершен, но Вера уже знает, что обязательно выйдет за него замуж.

— Так вас можно поздравить, или пока рано? — раздается смеющийся голос Александра.

Вера оглядывается назад. Друг стоит в холле, подпирая стенку плечом. Сходство между братьями сейчас особенно прослеживается. Наверное, когда Платону было двадцать, он был вот таким же. И Вера улыбается, представляя своего серьезного и хмурого любимого капельку бесшабашным, как Сашка.

— Скройся, — ворчит Платон.

— Весь дом слышал, как вы мирились, — подмигивает Саня.

— А мы и не ругались, — смеется Вера.

— Я, кажется, завидую, — усмехается Пахомов-младший. — Очень хочу вот так помириться и поругаться.

— Найди себе девушку, с ней и мирись. Не хрен на Веру пялиться! — уже всерьез начинает злиться Платон.

Вера подныривает под руку Платона. Кто ж знает, что в голове у этого деспота. И да, теперь Вера знает, насколько он ревнив. Хоть и повода нет. Вера точно его не даст.

— Не волнуйся, Саша, — заговаривает вдруг Шустер, — ты будешь первым, кто узнает о дате свадьбы.

— Ловлю на слове, — паясничает Саня.

— Жаль, что перевоспитывать его уже поздно, — вздыхает Платон, а Вера все еще посмеивается.