Любовница Магната

Развернувшись, прижимается щекой к белоснежной рубашке, под которой бьется огромное и доброе сердце.

— Ну, все-все, девочка моя, я здесь, я рядом, — слышит она ласковое бормотание Степана.

От подступившего к горлу кома Аня ничего не может сказать. С губ срываются лишь всхлипы. Но она чувствует, как горе отпускает ее. Она словно устала с ним бороться. Или сейчас у нее есть человек, который поможет с ним справиться.

Когда слезы, казалось, иссякли, Анна закрыла глаза. Сколько они со Степой простояли здесь? Не понятно.

— Поедем домой? — слышит она мягкий голос Степана.

Ей уютно в его руках. Тепло. Не страшно. И даже дышать свободно и спокойно. Он словно защитил ее от всего, от невыносимого груза, от одиночества, от боли.

— Да, — почти беззвучно отвечает Аня и не противиться, когда Шустер уводит ее к воротам. А там усаживает рядом с собой на заднее сиденье своей машины.

— Я все же намерен настаивать, Анюта, — спустя пару минут, когда автомобиль трогается с места, а Степан обнимает ее за плечи и притягивает к себе, говорит ей Степан. — Я не молодею. Хочу прожить отпущенные мне годы с тобой.

— Не говори ерунды, Степа! — негромко возмущается Анна, стреляет недовольным взглядом, хмурится. — Ты прекрасно выглядишь. И потом, у тебя скоро появится внук, или внучка. Есть ради кого жить.

— С тобой. Я хочу жить с тобой, — упрямо возражает Шустер.

Анна молчит. Долго смотрит в глаза мужчине, который за несколько месяцев изменил ее. Хотя, может быть, он ей понравился еще в тот день, когда впервые увидела его у Пахомова в доме. Степана сложно не заметить. В него сложно не влюбиться.

— Скажи еще, ты уже подобрал мне замену для Платона Георгиевича, — ворчливо произносит Аня.

— Несколько кандидатов есть. Но ты со всеми сама переговоришь. Выберешь, кто больше всего подойдет. Мы ж не можем Платошу и Веру оставить с кем попало, — улыбается Степан.

— Хитрый ты, Степан Мирославович, — качает головой Аня.

— Ты не ответила на мой вопрос, — вздыхает мужчина.

— По-моему, ответ очевиден.

— Но все же, — настаивает Степан. — Ты согласна стать моей женой, Анна Викторовна?

Женщина удивленно моргает глазами. Женой? Что это за новости такие?! На этот счет разговора не было. Да, Аня думала, что они стану встречаться, проводить время друг с другом. В конце концов, жить вместе. Но женой?!

— А ты чего так удивляешься, Аня? Кто знает, сколько мне осталось. А я хочу жениться по любви. Это первый брак был, считай, черновик. Сейчас у меня все будет правильно. По-настоящему.

— Ты сумасшедший, — качает головой Анна, — что Вера скажет? Да и вообще! Нет, Степа, эта идея мне не нравится. Я не могу так.

— Можешь, — кивает Шустер. — От тебя нужно только сказать «да». Решайся, девочка.

Анна Викторовна уже давно не девочка. Но слышать от любимого мужчины такое ласковое обращение крайне приятно. И соблазн согласиться на все, что предлагает Степан, крайне велик. Настолько велик, что Анна кивает. Кажется, это решение принимает не мозг, а сердце.

— Ну вот и славно, — улыбается Степан. — Вера с Платоном вернутся, распишемся. Но до тех пор ты живешь уже у меня. Отправим парней за вещами.

— Еще чего не хватало! — возмущается Анна. — Сама соберусь.

— Или так, — расплывается в широкой улыбке Степан. — Главное, к вечеру ты уже на новом месте.

***

ГЛАВА 18

— Нет, Вера, — качает головой Платон.

— Почему? — искренне удивляется девушка.

— Потому что «нет» и все, — рубит Пахомов.

Вера поджимает губы. Спорить с Платоном сложно. Нужно просто принять как должное. Смириться с тем фактом, что муж заботится о ней так, как может и как считает нужным, порой не предоставляя выбора.

И сейчас с выбором у Веры туго. Вернее, его вообще нет.

Четырехгодовалый сынишка играет на ковре, разбросав свои игрушечные машинки и трактора. Перелет был долгим, но Филипп безмятежно проспал все это время. А теперь, из-за смены часовых поясов, глубокой ночью играет. Вера хоть немного поспала. Любимый настойчиво отправляет ее в постель, а сам развлекает их малыша.

— Платоша, я действительно не устала, — улыбается девушка. — Прекрасно себя чувствую.

— Так, все, не спорь, — хмурится Пахомов, — через час по нашему времени пацану пора в постель. Так что, мы с ним в душ и сказку читать.

— Солнце, ты же еле на ногах стоишь! Давай хотя бы я искупаю сына и сказку прочту, — настаивает Вера.

— А ты живо в постель, — хмурится мужчина, — Сынок, собирай игрушки.

— И почему у меня муж тиран и деспот? — цокает Вера, но послушно возвращается в кровать.

Гостиничный номер состоит из двух ярусов. На верхнем — две спальни, на нижнем — гостиная, кабинет, столовая. Пахомовы уже не в первый раз останавливаются именно здесь. Но в этот приезд все иначе. Забота Платона приобретает едва ли не маниакальный тон. А все потому, что Вера имела глупость признаться, когда самолет взлетал.

Действительно, а когда ж еще сообщать мужу о том, что он станет отцом во второй раз? Пф! Лучше ведь времени просто не найти.

И в итоге Платон Пахомов перешел в режим гиперопеки. После того, как проорался, конечно же.

— Потому что не жалеешь ты меня ни капли, — ворчит Платон.