Любовница Магната

— Я вменяема. Не трону ни дочь, ни внука, Пахомов! — обижается Кларисса, но Платон плевать хотел на ее обиды. Он не доверяет этой женщине.

— Все в порядке, — улыбается Вера.

Платон ждет, пока Вера с матерью пройдут вперед на несколько шагов. Он слышит их разговор. Просто дает видимость уединения. Но в случае чего, готов мешаться.

Все проходит гладко. Вера рассказывает о сыне, о своей жизни, об учебе в университете, в который поступила и который уже закончила. Не забывает упомянуть о новой жене отца и о том, какие хорошие и теплые у них отношения.

Платон все это слушает и настороженно следит за реакцией Клариссы.

— А у меня здесь тоже… кхм… друг появился, — произносит вдруг мать Веры.

— Оу, правда? — удивляется Вера. — Это ведь прекрасно. Что за друг?

Платон слушает дальше. Ладно, он не станет терять бдительность, да и насчет новой встречи пока ничего не ясно. Вряд ли она состоится в ближайшие пару лет. А после — он разберется.

***

— Спасибо тебе, — заговаривает Вера, когда они идут от кованных ворот клиники к парковке, где их ждет охранник вместе с Филиппом.

Платон обнимает жену за плечи. Да, этот визит был необходим Вере, чтобы унять тревогу, чтобы заглушить горький осадок после приезда матери. Да и вообще, нужен и все.

И теперь Вера спокойна. А что может быть для Платона важнее, чем спокойствие беременной жены?

— Не за что, — улыбается Платон.

— Я тебя люблю, — продолжает Вера.

Платон останавливается, обнимает Веру так, что она теперь стоит в его руках, укрытая от ветра и любопытных глаз прохожих.

— Я люблю тебя сильнее, — отвечает Пахомов.

— Быть этого не может! — наигранно удивляется Вера.

— Еще как может, — кивает Платон. — Уже десять лет. Или больше. А вообще, кажется, люблю, сколько себя помню.

— Пф, — отмахивается Вера, — какая короткая у тебя память.

Платон целует Веру в нос. Сдувает прядь волос, упавшую на лицо.

— Вера, ты чудо, — продолжает Пахомов, — мое любимое персональное чудо.

— А помнится, ты меня и соплей называл, малолеткой еще, и ведьмой, и…, — перечисляет Вера.

— Я? Быть этого не может! — смеется Платон и добавляет серьезнее: — Люблю тебя, люблю!

— Верю, и тоже очень люблю тебя, муж, — улыбается Вера. — А еще, я поняла, что быть женой магната мне очень нравится. Ты весь мой, Пахомов. Помнишь?

— Твой. Чей же еще, — кивает Платон.

Сын машет рукой через открытое окно машины. Вера улыбается. Платон понимает, что счастлив. Сейчас, в эту минуту, потому что рядом — его любимая женщина, его семья. И все у них будет отлично. Он об этого позаботится.

Дорогие мои, нас ждет еще эпилог. Постараюсь выложить его в ближайшее время)

ЭПИЛОГ

— Ну, что у нас здесь?

— Жопа, Филипп Платонович! Не заводится!

— А жопа и не должна заводиться, — флегматично парирует молодой мужчина, — другое дело — двигатель. А он, Антоша, запускается.

Пахомов переодевается, меняет дорогой костюм на потертый рабочий комбинезон. Избавляется от «удавки», которая полагается по дресс-коду. На самом деле, не любит Фил приемы и прочую суету, но как старший сын самого Пахомова присутствовать обязан.

А вот здесь, в неприметном автосервисе, он отдыхает. Мало кто знает, кем именно является молчаливый механик Фил. Многие клиенты, даже постоянные, не задумываются, кто чинит их тачки. И это нравится Пахомову. К тому же, на мастера идут клиенты. Тоже плюс. Потому что, когда Филипп приобрел этот запущенный автосервис, клиентов здесь никто в глаза не видел.

Сейчас же Фил привлек толковых ребят, которым нужна работа. Словом, бизнес не рвет показатели, но сервис себя окупает. Да и не основной это источник дохода у Фила. По настоянию отца молодой человек проводит часть времени в офисе. А здесь, отдыхает.

Пахомов приближается к новой тачке. Кто-то пригнал самый настоящий раритет. Состояние крайне хреновое, а вот машина — легенда.

— И где ж ты такой экземпляр откопал, Антоха? — присвистнул Фил.

Парень мысленно прикидывает фронт работ. Даже если не считать сердца тачки — движок, который по словам Тохи вышел из строя, работы по гланды. Но восстанавливать ее Пахомов будет. Четкая ведь машинка. Имеет право на вторую жизнь.

— У соседа отжал, — усмехается Антон, но тут же поясняет, — у нас в доме старикан один жил. Умер недавно. Внуки начали делить наследство, кому что. Все ценное растащили старшие, а мелкой внучке что осталось, то и дали. Я уж не стал пояснять, что на эту тачку есть любители, потому и денег можно с нее после восстановления нехило срубить. Девчонку жалко. Кроме деда никому и не нужна была. А так хоть что-то получит. Я с ней перетер насчет деталей и работы. Кое-что сам закину, что-то придется купить. Короче, считай, сам буду делать, но без тебя не осилю. Мотор придется перебрать. Да и так, кучу всего. Сам видишь.

Фил слушает рассказ друга, а сам оценивает все, что можно спасти. Салон был когда-то четкий, отделка шпоном и кожей, видно, что и дед за тачкой смотрел, а после, судя по всему, уже не справлялся. Потому и состояние сейчас у автомобиля плачевное.

— Восстановим, — решительно кивает Пахомов.