Любовница Обманщика

Он вздохнул, уткнувшись лицом мне в шею, а затем встал и проник в меня. Я хотела его так сильно, что это почти причиняло боль. Затем он оказался внутри меня, его стройные бедра идеально подходили к моим, вся длина его великолепного члена двигалась внутри меня, наполняя меня сокрушительным экстазом.

— О, Локи! — закричала я, забыв, где мы находимся, забыв, почему я должна молчать. Оргазм захлестнул меня, когда каждый мускул в теле напрягся, мои глаза закатились, и комната исчезла.

Я открыла глаза, когда Локи подвел себя к грани. Он выгнул шею, закрыл глаза, когда закричал, его член задрожал внутри меня. Затем он рухнул мне на спину, тяжело дыша. Я приподнялась и повернулась, обхватила руками его тело, положила голову на его гладкую грудь. Вдыхая древесный дым, соленые брызги и холод.

Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что его спина была влажной, чем-то сочась. Я отдернула руку и увидела кровь.

У меня перехватило дыхание. Он был весь в крови. Кровь текла по его бледным щекам и шее. В зеркале я видела, как по его рукам рекой бежит кровь. Я поднесла руки к его лицу.

— О, Локи, это твоя…?

Он попятился от меня и покачал головой. Через секунду кровь исчезла, безупречный смокинг восстановился. Бог иллюзий, подумала я. И вздрогнула.

— С тобой все в порядке? — спросила я, понимая, что именно это спросил меня Марк, прежде чем я бросила его в самом дорогом ресторане Чикаго.

— Кровь Йотунов, не моя, — ответил он. Его голос был спокоен, хотя сверкающие голубые глаза все еще были дикими.

Я потянулась к его руке. Он отстранился, и его глаза вспыхнули холодностью и жесткостью. Свет свечи в туалете вспыхнул красным. Внезапно в комнате стало темнее, и он стал выше, и тени собрались вместе, чтобы образовать большой черный плащ позади него.

— Женщина! Я пришел сюда сегодня вечером, чтобы отпраздновать победу, а не для твоих глупых служений!

— Но ты ранен… — сказала я, ненавидя себя за то, как тихо прозвучал мой голос.

— Нет! — прогремел он, пятясь от меня. Его огромная темная фигура, казалось, заполнила всю маленькую комнату, лицо было диким и сердитым в колышущемся свете свечей.

А потом он исчез, и я осталась одна в туалетной комнате.

***

Я посмотрела на себя в зеркало. Мои волосы были в беспорядке, розовые тени для век размазались по щеке. На шее красовался кричащий красный укус. Один из каблуков был сломан. И платье было разорвано посередине. Если бы я скрестила руки на груди, то могла бы удержать платье, скрывая все, что нужно было. Едва-едва.

Я вздохнула. Я могла бы сказать Марку, что со мной… произошел несчастный случай? В туалете? С укусом на шее?

Или я могла сбежать к чертовой матери.

Я приоткрыла тяжелую дверь. Толстая красная портьера скрывала зал. В дальнем конце коридора находилась вращающаяся дверь с круглым портальным окошком. Кухня. Сейчас или никогда, подумала я. Я скрестила руки на груди, чтобы платье не упало, сунула сумочку под мышку, высоко подняла голову и, прихрамывая на сломанный каблук, толкнула дверь в кухню.

— Эй, мэм, — крикнул мне кто-то, как только я вошла. — Мэм, вы не можете сюда входить!

Я проигнорировала голос и пошла сквозь пар и грохот к сияющему красному маяку знака выхода. Я убью его, подумала я, когда крики прокатились по кухне. Я точно прибью его.

Я толкнула входную дверь, сбросила туфли и побежала по переулку. Я была уверена, что весь кухонный персонал «У Чарли Троттера» звонит в полицию и сообщает о сумасшедшей полуголой женщине, бегущей по кухне.

Я пробежала три квартала, а затем выскочила из переулка на освещенное Фуллертон-Авеню. Я на мгновение задумалась о том, чтобы поехать домой босиком, в своем изодранном платье, и решила, что на этот раз могу позволить себе такси.

— Вы в порядке? — спросил водитель, когда я попытался не сверкать для всего центра Чикаго, взбираясь на сиденье.

— Гайд-парк, — пробормотала я. — Если принимаете карточки.

***

Мои руки дрожали, когда я открывала дверь. Никогда еще я не была так счастлива увидеть свою грязную, темную квартиру.

— Здравствуй, смертная женщина, — сказал он из темноты.

Я включила лампу. Локи сидел на кровати в своем черном смокинге. Моя спина напряглась, когда ярость затопила тело.

— Ты гребанный мудак! — закричала я. — Посмотри на меня! — Я подняла руки, позволяя клочьям платья распахнуться.

Локи встал и подошел ко мне. Что-то было не так в его походке, что-то неловкое. Он обнял меня, и его тело пылало жаром.

— Смертная женщина, — пробормотал он мне в шею. — Моя женщина.

Я оттолкнула его.

— Да что с тобой такое, черт возьми? — закричала я. — Ты мог бы отвезти меня домой! Ты мог бы… ты мог бы хотя бы оставить мне свой гребаный пиджак!

Он тяжело опустился на кровать, его холодные глаза были рассеянны. Я вдруг почувствовала себя очень усталой. Мои руки болели от того, что я удерживала платье. Ноги пульсировали от бега босиком по переулку.

— Пошел ты, — сказала я, хотя это больше походило на выдох. — Я пойду в душ.

***