Любовница поневоле

— Нет, — ответил он, удостоив собственную невесту предостерегающим взглядом, а на Джинджер едва посмотрев. — Вы можете выбрать любой ресторан поблизости.

— Нам не нужен любой. Одри нравится этот, а мы почти семья, и у вас есть два свободных стула.

В подтверждение своих слов она ухватилась за спинку.

Взгляд Доминика стал совсем хищным, черты вмиг заострились, наглая волчица осеклась и шарахнулась в сторону. Это длилось всего секунду, зрачок Экрота расширился, а в глазах Джинджер мелькнула паника: она рухнула на колени прямо возле нашего столика.

— Прости! — всхлипнула, глядя затравленно и прикрывая лицо, будто Доминик занес над ней руку для удара, хотя он даже не двинулся с места, и лишь воздух пропитался напряжением, от которого молоденькая волчица задрожала всем телом.

— Хватит, — прервала эту сцену Одри, храбро выступив вперед. Она подхватила сестру и помогла ей подняться. — Пойдем, Джинджер. Доминик занят. Может, в следующий раз пообедаем вместе.

Она склонила голову перед альфой, а потом бросила короткий взгляд на меня.

— Прошу прощения за то, что прервали ваш разговор.

Сестры покинули зал так же быстро, как и появились, а я поняла, что ворот блузки сдавливает горло. И что я просто задохнусь, если не возьму хоть какую-то передышку. Как же я забыла, что имею дело с нечеловеком, с вервольфом. И что этот мир мне чужд.

— Мне нужно в дамскую комнату, — предупредила я, не глядя в глаза Доминика, и поднялась, с грохотом отодвинув стул.

Я пролетела через весь зал, чтобы оказаться в туалете. Перед глазами все еще стояла некрасивая сцена с волчицей, посмевшей указывать альфе.

Я крутанула кран с холодной водой и ополоснула лицо.

А когда поднялась, в отражении за своей спиной увидела Одри.

Ее взгляд вонзился в меня, и добрым его назвать было трудно. Она смотрела на меня, как на насекомое, которое хочется раздавить и в то же время брезгуешь к нему прикасаться.

Поэтому я выпрямилась и потянулась за белоснежным полотенцем, молча промокнув капли воды на лице. Привычка обходиться без макияжа второй раз сыграла мне на руку, если бы Джинджер решила повторить этот трюк за мной, то размазала бы всю косметику по лицу. Но ее здесь не было, зато была ее недружелюбно настроенная сестра.

Я сбросила полотенце в корзину и попыталась пройти мимо нее, но мне ожидаемо преградили выход. Мы с Одри оказались одного роста и могли смотреть друг другу в лицо. Правда, уверена, что у волчицы сил побольше, чем у меня. Все-таки она вервольф, а я человек. Но мне не нужны проблемы.

Поэтому я призвала всю свою дипломатичность:

— Позволь пройти.

— Не раньше, чем мы поговорим.

— Нам не о чем разговаривать.

Экрот сказал, что я буду исполнять все его интимные фантазии и сопровождать, куда он пожелает, но не давал никаких инструкций, как обращаться с его невестой и что ей говорить. Хотя будь я на ее месте, закатила бы ему громкий скандал. За то, что оставил любовницу, а будущую жену отправил погулять.

— Отнюдь, — прорычала Одри. Буквально. Ее голос изменился на долю секунды до звериной хрипоты, а в глазах сверкнуло желтое золото.

Я осталась на месте только исключительно потому, что будто вросла в пол. По спине пробежал холодок, а ладони вспотели. Я не хотела показывать, что опасаюсь ее, но, кажется, Одри это уловила своим чутьем, потому что ее губы изогнулись в самодовольной улыбке.

Бесы!

Она приблизилась ко мне, но спросила словно обращаясь в пустоту:

— Что в тебе такого особенного? Что его в тебе привлекло? Красотой похвастаться не можешь. Манерами тоже. Даже твой запах… — Одри принюхалась и поморщилась. — Отвратительный.

Отвратительный? Это такой вервольфовский аналог: «Ты, кажется, набрала пару килограмм»?

— У тебя с манерами тоже не все гладко.

— Привыкла говорить прямо, когда это нужно.

— Я тоже.

— Тогда утоли мое любопытство. Почему ты? Почему из всех шлюх, вьющихся рядом с ним, он выбрал тебя?

Оскорбление резануло, но, собрав все внутреннее спокойствие, я демонстративно пожала плечами:

— Понятия не имею. По-моему, тебе стоит обсудить этот момент с ним.

— А ты забавная. Я бы поверила, что он выбрал тебя из-за чувства юмора, если бы ты так не раздражала. Надеюсь, ты не думаешь, что его к тебе интерес — это надолго?

— Ты говоришь это всем женщинам, которые обедают с Домиником?

Взгляд волчицы снова вспыхивает желтым свечением, она делает едва уловимый глазу шаг, и красивые тонкие пальцы почти нежно обхватывают мою шею. Почти, потому что длинные ногти или, вернее сказать, когти вонзаются в кожу аккурат возле яремной вены.

— Сейчас я говорю это тебе. В нашем обществе считается нормальным заводить таких постельных заек, но мне это не подходит. После того как мы с Домиником поженимся, для него будет существовать только одна женщина.

— Ты? — хрипло уточняю я, не двигаясь и не отводя глаз. Судя по отношению Экрота к невесте и ее сестре, плевать он хотел на будущих родственников.

— Я. И я не потерплю рядом со своим альфой никаких человеческих женщин.

— Насколько мне известно, в семьях вервольфов все решают мужья.