Любовница президента

Айсберг схватил меня за руку и потянул вниз, туда, где наши тела соприкасались. Моя собственная рука легла на мою промежность. Хотела двинуться на нем, но мне не дали. Приподнял мои ноги под колени, укладывая их на ручки стула, а меня облокачивая спиной о стол.

– Нет. Я хочу, чтобы ты кончила, как в прошлый раз.

Растерялась…

– Это…вышло случайно.

– Мастурбируй.

– Я…я не умею.

– Ложь. Умеешь. Ты трогала себя в ванной. Трогай там же.

От мысли, что в ванной камеры и он наблюдал за мной, вся краска прилила к щекам еще сильнее. Особенно под его взглядом. Мужчина смотрел туда, где расположились мои пальцы. Он провел ими по клитору и поднял на меня взгляд потемневших глаз. Вблизи его лицо казалось еще красивее, мужественнее, а похоть искажала черты и делала их заостренными, резкими. Мне ужасно захотелось его поцеловать.

– Вот здесь. Да…, – одобрительно кивнул, когда я начала водить пальцами по кругу, перехватил и начал двигать ими вверх-вниз, потом отнял мою руку, поднес к своему лицу и выпустил слюну на подушечки, и снова уже мокрые опустил вниз. От влажного скольжения по напряженному бугорку по телу прошла волна дрожи, а распирающая изнутри мужская плоть стала еще тверже. Мои пальцы доставляли сейчас намного больше удовольствия, чем когда я была одна, и оно закручивалось спиралью вокруг твердеющего узелка, пульсировало в нем, нарастало, заставляя соски набухнуть, низ живота сладостно заныть, а бедра подрагивать. Я понимала, что оно приближается, то наслаждение…оно не случайно. Он умеет его давать мне. Все в нем пробуждает во мне какой-то непонятный голод.

– Быстрее…еще быстрее. – спираль закручивалась все сильнее, я задыхалась, смотрела ему в глаза, и казалось сходила с ума. Едва я ощутила, что сейчас сорвусь, он тут же перехватил мою руку, не давая двигать ею дальше, наклонился и втянул в рот мой сосок, я жалобно всхлипнула и тут же ощутила мощный толчок его члена, который скользнул набухшими венами по раздразненной плоти и сдернул меня в самую адскую бездну оргазма. Я, кажется, закричала, а меня начали бешено нанизывать на ритмично вдирающийся внутрь поршень. Я извивалась, цеплялась за его плечи и даже за волосы. Мои судороги были настолько сильными, что казалось, я сейчас умру от этого наслаждения. Внезапно он поднял меня, судорожно сжимающуюся, задыхающуюся, и уложил спиной на стол, вдалбливаясь все сильнее, глубже, пока вдруг не зарычал, не извлек член, зажимая его между нашими телами и обхватывая мокрый от наших соков пенис моей рукой, кончая мне в ладонь с хриплым стоном.

Через несколько секунд приподнялся и посмотрел мне в глаза, потом потрепал меня по щеке, как собачку.

– Все же мне больше нравится, когда ты стонешь подо мной или сосешь мой член.

Стало почему-то очень обидно. Мне казалось, после секса говорят что-то другое… Нет…мне хотелось, чтобы он сказал что-то другое.

– Я всегда думала, что содержанкам дают деньги на содержание. Вы мне дадите денег?

С его лица исчезла издевательская улыбка, в глазах блеснул адский холод, и голубые искры спрятались в темной заводи. Он застегнул ширинку и направился к двери из кухни.

– Так дадите или нет?

Вместо ответа дверь с грохотом захлопнулась, а я с трудом сдержалась, чтобы не запустить тарелкой в стену.

Глава 7

В саду у Айсберга росли розы. Самые разные белые, красные, желтые и даже черные. У отчима был сад, я пыталась за ним ухаживать, но когда их дочь увидела, как я приношу в дом срезанные цветы, устроила истерику, что у нее аллергия и астма, и мне запретили, а потом и вовсе вырезали весь сад, заложили все плиткой и насажали каких-то вечнозеленых кустов. Они любили искоренять все, что могло принести мне радость.

А я любила цветы. Самые разные. И розы, и астры, и пионы, и даже самые простые ромашки с васильками. В моей комнате они все равно стояли в простых стеклянных банках. В детстве мама плела мне венки и всегда рассказывала какую-то интересную историю. Ножницы я нашла на кухне и аккуратно срезала розы, составляя букеты и композиции из разных оттенков, и украсила ими весь дом. Теперь он не выглядел так мрачно и гротескно. По крайней мере мне так казалось.

Очередной букет я принесла в кабинет Айсберга и воткнула его в трёхлитровую банку (их я тоже нашла на кухне, когда вазы закончились), поставив ее посреди стола. Следом за мной в комнату вбежала Виолетта. Ее глаза сделались размером с блюдца, и она не переставала махать руками, как курица.

– Что за безвкусица! Ты что здесь устроила? Это тебе что – деревня? Что за…цирк? Что за плебейство? Цветы в банках?

– Я…я хотела украсить дом! – схватила букет и прижала к себе, видя, как та решительно направилась к банке.

– Ты его обезобразила! Где это видано! Что за деревенские замашки!

– У вас недостаточно ваз!

– Они и не нужны! Хозяин никогда не ставил здесь цветы! Им самое место в саду! Немедленно выбрось все букеты!

– НЕТ! Мне нравятся цветы!

Она сделала несколько шагов ко мне и прошипела мне в лицо: