Любовница Синей бороды

– Я разве это утверждал? – пробасил эксперт. – Конечно, украли картину. Почему вместе с рамой – версий у меня нет. Так вот, сама картина в форме прямоугольника, размером семьдесят сантиметров на метр. В общем-то небольшая. Величие придавала ей рама, она великолепна, неповторима. Ширина обрамления двадцать сантиметров. Кстати, в те времена даже небольшое полотно вставляли в широкие рамы, сосредоточивая внимание на картине. Но я отвлекся. Висел портрет достаточно высоко. Поднявшись на цыпочки, его не снимешь, грабители подставили стул. Снимать картину одному рискованно – все-таки она громоздкая, тяжелая, можно уронить, разбить раму. Далее. Нужно было отключить сигнализацию, камеры слежения, обеспечить безопасность на выходе… Видите, сколько работы? Двое работали.

Разминая сигарету, Щукин думал о том, где прятались грабители до ограбления. Не вошли же они запросто ночью, поздоровавшись со сторожем за руку? Кстати, о стороже. В музее должен быть сторож. Архип Лукич поспешил на поиски охранника музея.

Его уже допрашивал Гена. Ему можно доверить допрос, он парень серьезный, хоть и молодой. М-да, пожилой человек, каким являлся сторож, не в состоянии обеспечить надежную охрану музею, это так – живая единица среди неживых экспонатов, способная в лучшем случае нажать на кнопку сигнализации. Ключ, которым запирается дверь, после того как уйдет последний сотрудник музея, только у него. Да, замки могли бы быть и понадежней, сигнализация допотопная. Но как же зашли и вышли преступники? Архип Лукич отошел к окну, внимательно слушая сторожа.

– К десяти стали подтягиваться музейщики, тогда-то и обнаружилась пропажа, – рассказывал тот.

– Но все двери были заперты до появления сотрудников музея? – поинтересовался Гена.

– Именно так! Я сам поразился! – нервничал сторож.

– Простите, – вмешался в разговор Щукин, – вы проверяете двери перед сменой?

– А как же! Все были заперты, – волнуясь, ответил сторож.

– И окна?

– Окна ночью не проверял, их смотрители закрывают. Сейчас лето, окна днем открывают, а потом закрывают. Но когда обнаружилась пропажа картины, окна мы сами тут же проверили – закрыты были изнутри, клянусь! На второй этаж без лестницы не взберешься – очень высоко, а напротив жилые дома… воров могли заметить. Я бы на их месте не стал так рисковать.

– Понятно, – сказал Архип Лукич. – Что вы делали ночью?

– Допоздна смотрел футбол, у нас тут маленький телевизор. Футбол закончился в половине второго ночи. Потом прилег – нам для отдыха диван поставили – с газетой и… заснул. Обычно я не сплю здесь, читаю. Знаете ли, музей, экспонаты всякие, портреты, тишина… тут плохо спится, черт знает что мерещится. Ну, иногда кажется, привидения бродят. Я суеверный, поэтому не сплю. А тут… заснул. Сам не понял, как получилось. Проснулся, когда в дверь тарабанила уборщица. Еле поднялся, голова, как отваливалась, а я не пил вчера.

Архип Лукич прошелся от окна к стене, затем взглянул на сторожа. Вид у того был нездоровый, глаза покрасневшие, лицо отечное…

– Гена, – обратился он к оперу, – свози-ка его на анализ крови. Вдруг понадобится, а будет поздно. Хочу исключить одну версию или остановиться на ней.

А версия была одна: преступников впустил и выпустил сторож.

Тот же день, вечер

– Камеры зафиксировали грабителей, – докладывал Вадик, настраивая в кабинете телевизор и видеоплеер. – Их действительно двое. Видимо, преступники проникли в музей с одной из экскурсионных групп. Сейчас лето, экскурсии – явление частое, вчера музей посетили несколько групп. Грабители где-то спрятались, а ночью вышли на дело. Судя по записи, преступники подготовились. Посмотрите сами, Архип Лукич, вы поймете.

Половина второго ночи. Обзор коридора сверху. Освещение слабое – горел дежурный свет. Из правой двери вышел человек. Одет во все черное, на голове черный шлем с прорезями для глаз, какой надевает спецназ. Он бесшумно прошел в угол…

– Пошел отключить сигнализацию, – пояснил Вадик. В дверях показался второй, одетый точно так же, как первый. Этот ждал сообщника, дальше не двинулся. Экран погас. – Короче, вырубили сигнализацию, отключили видеокамеры, потом прошли в бальный зал и сняли картину.

– Ну-ка, еще раз включи, – попросил Щукин.

Картинка длилась минут пять. И третий раз просмотрели.

– Я ошибаюсь, или на них комбинезоны?

– Точно! – подтвердил Вадик. – Комбинезоны. Причем сшиты на все тело, включая ноги со ступнями. Я в школе медведя играл на елке, мне сшили точно такой вместе с бахилами. У них только руки свободны. На руках, думаю, латексные перчатки.

– Комбинезоны… – вздохнул Щукин. – Ну, модистку, сшившую этот «медвежий наряд», мы вряд ли найдем. Значит, грабители не дилетанты, знали, куда идут, готовились…

– Есть мысль. Думаю, они бывали в музее не раз. Смотрите: один целенаправленно пошел к аппаратуре, отключил сигнализацию и камеры без проблем, профессионально поработал. Второй ждал… Почему-то второй не помогал сообщнику.

– У них четкое распределение ролей.