Любовница Витгенштейна

Я до сих пор понятия не имею, что могло заставить его скатиться вниз по холму в то утро, когда мне довелось оказаться в том же самом районе.

Определенно, что-то, на что он опирался, не выдержало.

На самом деле несомненно, что за все эти годы множество других транспортных средств скатились вниз по холмам.

Вполне вероятно даже, что некоторые из них катятся вниз в этот самый момент.

Невозможно сказать, сколько именно, но некоторое количество, это уж точно.

Впрочем, у многих автомобилей сдулись шины, что, бесспорно, должно было быть существенным фактором.

Но, как бы то ни было, в конце концов я прошла мимо своего собственного автомобиля дальше, чтобы увидеть, в какие из возможных препятствий врезалось то такси.

Такси я так и не увидела.

На холме был поворот, как оказалось.

Тем не менее в итоге я бы, конечно, нашла его, если бы захотела довести дело до конца.

И, конечно, при условии, что я не перепутала бы это разбитое такси с каким-нибудь другим.

Однако в тот момент меня больше интересовал мексиканский ресторан, который я прежде не замечала.

Хотя вообще-то ради чего я зашла в ресторан, так это ради бутылки текилы.

Ну, все это случилось в тот период, когда я еще искала, если я еще не упоминала об этом. Так что, конечно, выпивка была кстати.

К тому же я, без сомнения, вспомнила также, что меня столь же сильно поразил тот кеч, появившийся передо мной у горы Ида.

На самом деле, оглядываясь назад, можно сказать, что в том кече меня больше всего удивил треугольный парус, который как-то уцелел за минувшие годы.

Хотя, возможно, кеч был пришвартован в каком-нибудь укрытии и начал плыть по течению лишь совсем недавно.

Прямо как такси, которое покатилось не раньше, чем в то самое утро, когда я зашла в книжный магазин и прочла биографию Брамса.

Между прочим, заходя в книжный магазин, я и близко не имела в виду ничего похожего на биографию Брамса. Все, что я сделала, это взяла первую попавшуюся мне на глаза книгу, которая лежала на прилавке.

И которая на самом деле была вовсе не биографией Брамса, а историей музыки. Для детей.

Но которая была открыта на главе о Брамсе.

Книга была напечатана чрезвычайно крупным шрифтом. Вдобавок глава о Брамсе не могла быть длиннее шести страниц.

Несомненно, в ней также не было бы ничего про танцовщиц.

Тем не менее, если бы я не решила прочесть эту главу, то, конечно, была бы в другом месте в тот момент, когда такси скатилось по склону.

Но нет, я стояла там, вынужденная думать: боже мой! вот едет машина, а секунду спустя, ах, ну конечно, это не машина.

Думая последнее, я имела в виду только то, что это был не автомобиль, которым кто-то управлял, естественно.

Само собой, такси никогда не найдешь, когда оно тебе нужно.

Но опять же, все это случилось во время всех этих поисков, как бы то ни было.

Не говоря уже обо всей этой тревоге.

Хотя вообще-то я заметила такси как раз сегодня, у яхтенного причала.

Однако это конкретное такси стоит на одном и том же месте с тех пор, как я пришла на этот пляж.

Да оно и не уедет никуда, ведь все его четыре шины спущены.

Вдобавок его колеса утопают в глубоком песке.

Шины на пикапе в порядке. Хотя, естественно, их я проверяю.

В любом случае, под сиденьем есть насос.

Впрочем, подозреваю, что я уже какое-то время пренебрегаю тем, чтобы подзарядить аккумулятор.

Я только что вышла из пикапа.

На самом деле куда я шла, так это к источнику, рядом с которым стоит пикап. Я шла за кувшином, под которым я имею в виду банку.

Прежде чем вернуться с ним, я опустошила его и наполнила снова, так как вода уже нагрелась на солнце.

Вода в самом источнике, однако, всегда прохладная.

А еще я принесла сирень.

Джоан Баэз — вот, наверное, кому я хотела бы сообщить, что теперь можно встать на колени и напиться из Луары, или из По, или из Миссисипи.

Зимой, когда приходят снега, а деревья вычерчивают свои странные иероглифы на белом фоне, единственной другой линией порой оказывается мой путь к источнику.

Ну, и в обратном направлении тоже — линия тропы, которой я хожу через дюны к пляжу.

Хотя я совершенно забываю о третьем пути, сразу за дюнами, который тоже бывает видно в такие времена.

Этот третий путь — путь к дому, который я демонтирую.

Возможно, я не упоминала о том, что я демонтирую дом.

Я демонтирую дом.

Это утомительная работа, но необходимая.

С другой стороны, я не делаю из нее крупного проекта. В сущности, я отношусь к ней примерно так же, как я отношусь к вопросу приносимого морем леса.

Может быть, я не упоминала, как я отношусь к вопросу приносимого морем леса.

Все, в общем, очень просто: время от времени я прохожу мимо дома, и какая-нибудь доска попадается мне на глаза, я ее отдираю и отношу домой.

При условии, что я уже не несу достаточное количество хвороста, естественно.

На самом деле здесь было достаточно дров для моей первой зимы.

Ну, почти достаточно. Позже я сожгла некоторые предметы мебели.

Так получилось, что все они были из комнат, которыми я больше не пользуюсь и двери которых закрыты.