Любовницы по наследству

Из школы мы вышли вместе, — провести женщину хотя бы до ближайшего маршрутного такси я считал если не своей обязанностью, то, по крайней мере, правилом хорошего тона.

— Андрей, — вежливым тоном произнесла Тамара, как только мы вышли из школьного двора, — я хочу попросить тебя об одном одолжении.

— Пожалуйста, — развел руками я, — для тебя — что угодно, кроме нарушения закона.

— Урок по английскому языку у нас, по всей видимости, сегодня опять не состоится. Не знаю, насколько мне придется задержаться у Батуриных, но что меня не будет дома до позднего вечера, это точно. Ты не мог бы сейчас поехать ко мне домой и посидеть хоть немного с моим оболтусом? Это чудо ведь не дождется меня вовремя с работы и опять приведет к себе в гости толпу алкоголиков.

— Хорошо, я съезжу. Передавать ему ничего не надо?

— Разве что по роже можешь лишний раз врезать, — небрежно ответила женщина. — Просто проконтролируй его поведение и дождись меня, если это возможно.

— Договорились, — согласно кивнул я, — все сделаю в лучшем виде. Кстати, как после того случая воскресного, не было больше проблем?

— Ты знаешь, как заколдовали, — удивленно сказала Тамара. — Как в вытрезвителе побывал, — три дня подряд не пил. А вчера, скотина, опять набрался, но никого из дружков, слава Богу, не приводил.

— А обо мне как, не вспоминал?

— Даже не заикнулся. — На лице женщины промелькнула еле уловимая маска удовольствия. — Он относится к той публике, которая постороннюю силу уважает. Думаю, если ты нанесешь моему Павлу еще один «визит вежливости», то ему для профилактики это не помешает.

Мы дошли до остановки, на которой долгим разноцветным рядом стояли покорно ожидающие своих пассажиров маршрутные такси. Я помог Тамаре войти в одно из них и, дружелюбно помахав рукой, провел взглядом отъехавший в следующий же момент микроавтобус до самого поворота.

Нужный мне троллейбус остановился на другой стороне улицы. Быстро перейдя через дорогу, я ловко прыгнул на его подножку и вошел в салон. Встреча с Павлом Ишаченко, конечно, не предвещала для меня ничего особо приятного, но обещание проследить за неконтролирующим себя «маленьким ребенком», который мог «натворить глупостей», было мною женщине уже дано, и потому теперь не оставалось ничего другого, как только ехать к нему…

Я вышел из троллейбуса на нужной остановке и, зайдя в ближайший гастроном, предусмотрительно купил бутылку водки. Что бы там Тамара не говорила, но идти к человеку «в гости с пустыми руками» было не в моих правилах. К дому Ишаченко я прошел самой короткой дорогой, через несколько петляющих узких переулков. В темное время суток здесь не мудрено было заблудиться, но сейчас стоял ясный день, все вокруг отлично было видно, морозный воздух приятно пощипывал кончик носа, а самое главное, — мне, как никогда ранее, очень хотелось выпить.

Хозяин дома предстал передо мною в совершенно необычном для него ракурсе. В старой потрепанной кроличьей шапке с небрежно откатанными в стороны ушами и новой серой фуфайке, с деревянной лопатой в руках, слегка небритый, но абсолютно трезвый Павел Константинович старательно разгребал снег около своего двора. Заметив меня, он резко выпрямился, наспех вытер рукавом выступивший на лбу пот и грубо воткнул лопату в ближний сугроб.

— Опять явился? — пробормотал недовольным хриплым голосом. — Чего еще надо? Томки сейчас дома нет.

— А зачем нам Томка? — усмехнулся я, лихо доставая из-за пояса бутылку. — Я что, к тебе в гости не могу придти? Или не хочешь мириться?

Увидев окутанную стеклянной тарой до боли знакомую и почти родную прозрачную жидкость, собеседник сглотнул слюну, слегка подался в мою сторону и чуть не потерял равновесие.

— Ну ладно, — сказал он, ни на секунду не отводя взгляда от «объекта своего поклонения», — если не со злом, тогда милости просим.

Он по-хозяйски вытащил из снега лопату и демонстративно открыл передо мной калитку.

Я заметил, что сегодня Павел, в отличии от предыдущих наших встреч, выглядел куда приятнее, — синяк под его правым глазом уже почти сошел, и вообще, он понемногу начинал быть похожим не на уродливое животное, а на нормального человека. На лаявшую в углу двора собаку я на этот раз не обратил вообще никакого внимания, даже не посмотрел в ее сторону.

— Ты поосторожнее, — настойчиво заявил хозяин, — с Пальмой шутки плохи. Ты не гляди, что она такая невзрачная, если вдруг близко подойдешь, — в ногу вцепится и с мясом оторвет.

— Потому-то ты ее подальше от дорожки и держишь? — дружелюбно сказал я.

— На ночь отпускаю, — хмуро взглянул на меня Павел, — мало ли кто здесь шатается.

— Неужели у тебя по вечерам еще имеется физическая возможность спустить собаку с цепи? — насмешливо уколол его я.

— Зря зубы скалишь, — обидчивым тоном заворчал он. — Когда-нибудь поймаешься — тогда посмотришь.

— Думаю, до этого у нас не дойдет.

Мы вошли в дом и последовали на знакомую мне кухню. Вопреки ожидаемому, на этот раз здесь был почти идеальный порядок. Стол оказался чистым, пол — вымытым, а вся посуда за стеклом серванта прямо таки сияла ослепительной белизной.