Любовное кружево

Оливия знала, что Лидия Линтон, одна из ведущих звезд труппы, чьи выступления критика всегда находила непогрешимыми, терпеть ее не может. Они вместе учились, и симпатичная рыжеволосая Лидия всегда возмущалась, когда в «любимчиках мадам», по ее мнению, оказывались другие девочки. Оливия же, на свою беду, была абсолютно чужда того, что называется профессиональной завистью, и искренне радовалась достижениям других. Ей никогда даже не приходило в голову, что успехи коллег были бы гораздо менее впечатляющими, если бы жестокий случай не отшвырнул ее саму на время от сцены.

Но, оказавшись здесь вновь, она никогда не забывала, благодаря кому это произошло. И с радостью ждала, когда наступит вечер пятницы, в которую Гиффорд пригласил ее с миссис Морнингтон на званый ужин. Встретившись с доктором в своей грим-уборной после премьеры, Оливия поняла, насколько же она скучает без него.

Его деловитость и сдержанность во время ее последнего визита на Уимпол-стрит поначалу расстроили Оливию, но потом она напомнила себе, что Гиффорд по профессии принадлежит к одной из самых нужных в мире категорий людей, а потому не может себе позволить тратить рабочее время на пустую болтовню.

В течение нескольких последующих недель, когда Гиффорд неоднократно уклонялся от приглашений посетить их дом, Оливия, даже полностью погруженная в свои дела, не раз задумывалась: не вычеркнул ли доктор Хардинг ее из своей памяти, как множество других своих бывших пациентов, каких бы успехов они потом ни добивались. А ей так хотелось поведать ему, на что она способна теперь, после его лечения! Не раз она уже была почти готова сама позвонить ему, но все время останавливала себя, уверенная, что он слишком занят, чтобы интересоваться ею. В последний раз это желание возникло, когда Иван Дуброски пригласил ее на главную роль в свой новый балет. Было бы большой несправедливостью, думала Оливия, лишить Гиффорда возможности увидеть окончательный результат его трудов, но — тут Оливия почувствовала неожиданный укол самолюбия — он ведь мог и отказаться, сославшись на занятость.

Поэтому ей было приятно, когда миссис Морнингтон сказала, что позвонила Гиффорду и тот принял предложение составить ей компанию.

Оливия была убеждена, что его присутствие на спектакле придаст ей ту же уверенность в себе, что была и в клинике, и в доме для выздоравливающих. Она не сомневалась, что в присутствии человека, от которого так много зависело в ее судьбе, все должно пройти благополучно.

Хотя первое представление «Очарования» имело оглушительный успех, его продюсер и постановщик, казалось, не был уверен, что артисты в состоянии повторить этот триумф. Боясь, что придется работать всю субботу, все с чувством огромного облегчения узнали, что наставник неожиданно должен лететь в Париж и вернется только в понедельник вечером. Полноценные репетиции состоятся во вторник и среду, а в четверг — второй спектакль.

Тем не менее приказ был один — точить когти, иными словами — не прекращать репетировать индивидуально. Стефен буквально кипел от ярости и только благодаря легкому толчку Оливии удержался от язвительных комментариев по поводу того, что, однажды разрушив «великую работу» маэстро, они только спасутся от дальнейшего погружения в трясину.

Когда они уже покинули театр, партнер Оливии все еще полыхал гневом. Такого, как сейчас, не было и не могло быть при «сэре Джимми»! Он хотел как лучше, а что получилось? О чем «они» только думали, приглашая на место человека, который своими руками создал современный английский балет, Ивана Дуброски?

— С вами-то все в порядке, — добавил он довольно язвительно. — Вы для него — свет в окошке, открытие века, а все потому, что он вообразил, будто сам нашел вас, — словно у вас ничего не было за плечами до того момента, как он вас увидел.

Возвращаясь домой в такси, Оливия настроилась максимально использовать возникшую передышку для отдыха. Теперь она просто с нетерпением ждала пятницы. Как приятно будет побеседовать с таким здравомыслящим и доброжелательным человеком, как Гиффорд Хардинг!

Гиффорд пришел на десять минут раньше назначенного своим гостьям времени. Толпы людей вваливались в двери отеля, растекаясь в двух направлениях: одни шли в ресторан, другие — в американский бар.

Но ни в половину седьмого, ни через десять минут те, кого он ждал, не появились.

Столик он заказал заранее и теперь думал, не стоит ли пойти в зал, чтобы предупредить, что его гости задерживаются, но в этот момент крутящаяся дверь выпустила из своей ниши Оливию.

Минутой раньше он еще порадовался за себя, что абсолютно не волнуется. Но при виде этой тоненькой, изящной фигурки, которая остановилась, оглядываясь, сердце ухнуло и часто забилось.

Она была в длинном платье из шелковистой розовой материи с высоким воротником по последней моде и длинными рукавами. Коротко остриженные темные локоны, обрамляющие милое лицо, и огромные золотисто-карие глаза придавали Оливии вид бесконечно юной и в то же время исключительно серьезной молодой женщины.