Любовное зелье колдуна-болтуна

Кое-кто прислушивается к здравым советам, отметила Агния Генриховна, но, увы, на свете много безответственных людей, которые, кашляя и чихая во все стороны, бегут в офис. И уж совсем нехорошо, когда так себя ведут члены семей медиков. Вот у прекрасного гинеколога Алевтины Степановны скончался от гриппа муж. Петру Ильичу стало плохо в рабочем кабинете, его оттуда увезла в больницу «Скорая помощь». Ну почему жена-врач позволила супругу отправиться больным на службу? Правда, случилось это очень-очень давно, наш Василий Петрович Шаров был тогда крохой, под столом машинкой играл!

Глава 28

Услышав, что Петр Ильич умер от гриппа, Глеб Валерьянович поинтересовался, можно ли отыскать историю его болезни. Вопрос он задал риторический, поскольку отлично знал, что такие документы хранят в течение двадцати пяти лет. Но Агния Генриховна встала и ушла куда-то в глубь стеллажей и вскоре, к огромному удивлению эксперта, принесла и отдала ему пухлую карту со словами:

– Никогда не уничтожаю ничего, что связано с элитой наших мест. Мало ли, вдруг понадобится? Сейчас я не нарушаю медицинскую тайну, ведь человека уже нет. И вы представитель полиции.

Глеб Валерьянович не стал уточнять, что он из особой бригады, а просто принялся внимательно изучать документ и выяснил кое-что интересное.

В юности Петр Ильич заболел туберкулезом. Где он подцепил палочку Коха, осталось невыясненным, отец и мать мальчика были здоровы. Старший Шаров, понимая, что диагноз может сильно осложнить жизнь сына, сделал все, чтобы в Лоскутове никто не узнал о неприятности, случившейся в семье директора посудной фабрики. Тогдашний главврач больницы пошел одному из самых влиятельных граждан Лоскутова навстречу, Петю с диагнозом «воспаление легких» отправили в Москву. Подростка поместили в специализированную клинику, потом перевели в санаторий, а спустя энное время паренек вернулся здоровым на родину. Главврач вызвал Агнию, уже тогда заведовавшую архивом, и сказал ей:

– Знаю, ты умная женщина. Спрячь эту историю болезни, она настоящая, со всеми анализами и прочим. В регистратуре же отныне будет находиться другая карта, где значится, что у Пети после тяжелого воспаления легких случилось осложнение на почки. Надо же как-то объяснить, почему мальчик так долго лечился. Но, как понимаешь, подлинный документ очень важен, в жизни случается всякое, вдруг произойдет рецидив чахотки, потребуются старые записи. Убери понадежней карту и молчи.

Бундт выполнила его просьбу.

Петр Шаров поступил в институт, женился на Галине Строевой, но детей у них не было. Супруга регулярно посещала гинеколога, пыталась выяснить, почему никак не может забеременеть. Ее медкарта, вернее – копия, тоже до сих пор хранится у Агнии Генриховны.

Глеб Валерьянович внимательнейшим образом изучил и этот документ и сообразил: судя по анализам и исследованиям, которые делали в те далекие годы, женщина была здорова, вполне могла родить ребенка, но – не в браке с Петром. Кстати, матерью Галина действительно стала: через пять лет после развода с Шаровым, выйдя замуж за другого мужчину. Строева уехала жить в Екатеринбург, медкарту увезла с собой, но Бундт предусмотрительно ее сначала скопировала и спрятала в сейф. Зачем? Агния Генриховна всегда хотела быть полезной семьям, занимавшим высшие позиции в иерархии лоскутовского общества.

– Мало ли по какой причине сведения о здоровье Гали могли понадобиться Илье Михайловичу, – объяснила она свой тогдашний поступок Борцову.

Узнав эту историю, Глеб Валерьянович задумчиво почесал в затылке. Тихий внутренний голос подсказывал ему, что причиной отсутствия детей в первом браке Шарова является вовсе не бесплодие Галины, виной тому сам Петр Ильич. Но его не проверяли на способность зачать ребенка. В те времена многие считали, что младенец в семье не появляется из-за болезни женщины. И учтите, Лоскутово в пятидесятые годы был маленьким городком, глухой провинцией, куда не сразу доползали новости о медицинских открытиях и прогрессивных методах лечения.

Борцов знал, что мужчина, перенесший туберкулез, может потерять способность к зачатию, а когда он увидел, что Петра в Москве лечили новейшим на тот момент титромицином[6], картина стала ему предельно ясна. В конце двадцатого века этот препарат сняли с производства из-за того, что применение его приводило к мужскому бесплодию. Но ведь во втором браке у Петра Ильича родился сын Василий!

Эксперт посмотрел на Роберта, и компьютерщик с готовностью подхватил эстафетную палочку: