Любовное зелье колдуна-болтуна

Хвостова говорила, что живет на пенсию и на деньги, которые ей приносит шитье. Элеонора тоже получает от государства ренту, ей платят по пятым числам каждого месяца, и где-то в районе второго-третьего у Кипятковой заканчиваются деньги, ей приходится пить пустой кефир. И вообще она не может себе многого позволить – не покупает новую одежду, обувь и даже не мечтает о загранпутешествиях.

А у Хвостовой жизнь текла иначе. Пенсию она тоже получала пятого, но если Элеонора заглядывала к ней четвертого, у той на столе были конфеты, зефир, соседка доставала из холодильника дорогой импортный сыр. Кипяткова как-то не выдержала и спросила:

«Дуся, как ты ухитряешься выкручиваться?»

«Да просто, – пояснила Евдокия, – шью для фабрики, имею частных клиентов, поэтому летаю в Турцию отдохнуть и иногда балую себя».

Вот только соседка никогда не видела ее за работой. Швейная машинка Хвостовой всегда была закрыта; в какой бы день и час Элеонора ни забегала к приятельнице, нигде не валялось ни куска ткани.

По первым числам каждого месяца Хвостова всегда ездила в Екатеринбург. Укатывала утром, возвращалась вечером, причем обвешанная пакетами.

«У меня в столице Урала есть клиентки, – объясняла она Кипятковой. – Шью по их заказам постельное белье, занавески. Мужья у дам владеют магазинами, беру у них со скидкой продукты и всякие мелочи…»

Антонина обвела нас взглядом.

– Все понятно?

– Конечно, – кивнула я. – Ей платили за молчание. Евдокия Андреевна знала, кто приобрел дом на дне карьера, ведь при сделках с недвижимостью необходимо личное присутствие сторон.

– Вообще-то некоторые нанимают для этого адвоката, – возразила Тоня. – Но похоже, Игорь Семенович больше доверял Хвостовой, чем законнику. И не ошибся в выборе тех, кого сделал своими помощниками. Ни Евдокия, последняя из рода Кудрявцевых, ни Фатеев не выдали Бражкина. А еще мне в голову пришла простая мысль: домик-то для свиданий надо убирать – мыть полы, смахивать пыль, стирать белье. То есть без домработницы там никак. Ну и кто поддерживал порядок в уютном любовном гнездышке?

– Евдокия Андреевна, – первым из нас высказался Жданов. – Конечно, она была не молода, но отличалась крепким здоровьем. И ведь не в корыте же ей приходилось пододеяльники-наволочки тереть, наверняка была и автоматическая прачка, и пылесос, и утюг с паром.

– Пенсионерке давали деньги не только за молчание, но и за ведение домашнего хозяйства, – предположила я.

– Теперь послушайте, что мне удалось выяснить! – выпалил Денис, прыгая от нетерпения на стуле.

– Выкладывай, – приказал Иван Никифорович.

– Я пошатался по центру, поболтал с людьми, – завел Жданов, – услышал в разных вариациях сагу про Чубареку и колдунов-болтунов. Местное население четко на два лагеря разделилось: бражкинцы и шаровцы. Первые про Василия Петровича гадости несут, считают его убийцей мэра, вторые льют помои на Игоря Семеновича и Каролину, называют первую леди Лоскутова барыней. Дескать, она ходит задрав нос, ни с кем не здоровается, а благотворительной работой вместо Каролины занимается ее помощница. Но потом…

Дэн обвел нас торжествующим взглядом.

– Но потом…

– Давай уже, не тяни, – приказала я.

Жданов затараторил, и через пару минут стало ясно: парню опять в голову пришел вопрос, о котором никто, кроме него, не подумал.

Глава 33

Каким-то непостижимым образом стажер ухитряется вычислять тех, кто обладает интересной информацией. Вот и сегодня Дэн присел в парке на скамейку, где уже устроился пожилой дядечка с костылем.

– Ногу сломали? – посочувствовал ему Жданов.

– Чертова девка! – моментально завопил пенсионер. – Чтоб ей под «КамАЗ» попасть. Я ее машину узнал, в полицию сообщил, потребовал сикуху наказать, да только в нашем городе правды не доказать. В отделении мне сказали: «Тачка в угоне, ее уперли, на вас преступник наскочил». Ага! Думают, я дурень, не понимаю, что Дубов дочь Шарова отмазывает.

– При чем тут дочка Василия Петровича? – спросил Жданов и услышал такую историю.

…Собеседник Дениса, Антон Петрович Баков, живет в Лоскутове. Он на пенсии, но работает паркетчиком, не пьет, не курит, все деньги приносит в семью. А вот его родная сестра Валентина алкоголичка, квасит безостановочно, коммунальные услуги пять лет не платила, за что и подверглась выселению в Безбожное. Хоть Баков и не одобряет Валю, но все-таки родная кровь, поэтому раз в месяц он заезжает к непутевой сестре, привозит мешок картошки и мыло.

– Иначе с голоду помрет, вшами обзаведется, – объяснил он Жданову.

Антон Петрович в очередной раз доставил Валентине гостинцы, выехал на трассу, и тут его старенькие «Жигули» закапризничали. Баков припарковался на обочине, открыл капот, начал копаться в моторе, и через секунду в багажник его «пятерки» влетела на своей крохотной иномарке Ольга Шарова. Пенсионер упал, сломал ногу, а дочь Василия Петровича, даже не подумав остановиться, улетела по шоссе вперед.