Любовное зелье колдуна-болтуна

– Если вы ведете речь о заведующей архивом меддокументов, то я с ней встречалась. Но какое отношение она имеет к нам? – удивилась Светлана Алексеевна Шарова. – Бундт очень пожилая, в позапрошлом году ее хотели отправить с почетом на пенсию. Помню, я столкнулась с начальником департамента здравоохранения на одном совещании, тот меня после окончания заседания придержал и спросил: «Как тебе идея отправить наконец-то Бундт на заслуженный отдых? Ей скоро девяносто стукнет, пора у телевизора в халате дремать». А я ответила: «Агния Генриховна прекрасно работает, молодым фору даст, память у нее уникальная, на любой вопрос ответ мигом выдает. Зарплата у завархивом мизерная, и карьеры там не сделаешь, амбициозный молодой человек туда на работу не пойдет. И кто ее место займет? Какой-нибудь пофигист. А Бундт живет архивом, это ее детище. Старушка одинока, ни мужа, ни детей нет, сядет у телевизора в халате и вскорости от тоски умрет. Оставьте ее на посту, она заслужила особое к себе отношение. Вот если увидим, что она перестала с обязанностями справляться, тогда и решим проблему». Потом, правда, я насторожилась, после того как у нас с Бундт состоялся один странный разговор.

– О чем? – тут же спросила я.

Светлана Алексеевна начала пояснять:

– Агния Генриховна явилась ко мне неожиданно, без звонка. Вошла в кабинет и заявила: «Знаю, что вы не согласились на мое увольнение. Спасибо за хорошую характеристику не говорю, я ведь безупречно работаю, вы лишь оценили мой труд по достоинству. Но все же испытываю желание как-то вас отблагодарить: после моей смерти получите некоторые документы. Поступайте с ними, как сочтете нужным, но у вас в руках окажется мощное оружие, откроется чужая тайна. Даже представить себе не можете какая. Вот если бы вы поддержали идею меня на пенсию отправить, тогда…» Бундт развернулась и ушла, не договорив. Я опешила. Ну, думаю, зря ее интересы лоббировала, кажется, у старушки начались проблемы с головой.

– Нет, – возразил Глеб Валерьянович, – остроте ума начальницы архива можно позавидовать. У нас с ней состоялся непростой разговор, и в процессе его выяснилось, что Агния Генриховна более всего на свете опасается лишиться своего любимого детища. Архив заменил ей все: мужа, детей, любовника. Вы в курсе, что она там живет? В прямом смысле слова.

– Где? В архиве? – удивилась главврач. – У Бундт хорошая квартира, лет десять назад она получила ее от города.

– Да, дама владеет просторной двушкой, – согласился Борцов, – но Агния Генриховна оборудовала для себя студию в здании хранилища, весьма уютную. Я у нее в гостях побывал, мне понравилось. Помещение состоит из спальни-гостиной, кухни и ванной. И там есть сейф, в нем госпожа Бундт хранит наиболее ценные бумаги, свой страховочный полис.

– Страховочный полис? – переспросила Аня Шарова.

Глеб Валерьянович вынул из портфеля папку.

– Именно. Ведь лишиться архива для Бундт смерти подобно. Давным-давно, когда Агнии Генриховне было всего тридцать лет, тогдашняя начальница облздрава попыталась выпихнуть ее из кресла, посадить в него своего сына. Заведующей удалось остаться на должности, но она до гипертонического криза испугалась и решила обезопасить себя. Как? В общем-то, самым обычным, хорошо известным политикам, дипломатам, чиновникам, военачальникам, да и простым смертным способом: нарыть компромат на верхушку города и пустить его в ход, когда ее вновь решат уволить.

Константин рассмеялся.

– Это же смешно! Что бабка могла накопать?

Глава 35

Борцов встал и начал ходить по комнате.

– Вы сейчас продемонстрировали общее отношение к медархиву. Мол, какая ерундень, подумаешь, ничего интересного – анализы, записи врачей о том, как, допустим, вашему папеньке лечили насморк. Кому нужны покрытые мхом сведения? Но вы жестоко ошибаетесь. В медкартах указано много тайного. А Бундт умна, хитра, по складу ума она ученый, поэтому не просто собирает факты, а систематизирует их, делает выводы. И она имеет в распоряжении все, подчеркиваю, все документы местной системы здравоохранения. Например, историю болезни Игоря Семеновича с его трехмесячного возраста. В одном сейфе в рабочем кабинете Агния Генриховна держит бумаги Бражкиных, Шаровых, Дубовых и всей элиты города, а в железном шкафу, оборудованном в квартирке при архиве, хранятся результаты научных изысканий дамы, которые подтверждаются документами. Бундт регулярно ходит в больницу Лоскутова, в центральную и районные поликлиники, делает копии медкарт интересующих ее людей и утаскивает их в свою нору.

– Это безобразие! – взорвалась Светлана Алексеевна. – Она не имеет права!