Любовное зелье колдуна-болтуна

– Агния Генриховна не собиралась никого шантажировать ради получения денег, – продолжил эксперт, – но в случаях, когда ее пытались убрать с занимаемой должности, без промедления, образно говоря, расчехляла оружие. Накануне пятидесятипятилетия Бундт одна чиновная дама объявила ей: «Пора вам на покой. Завидую от всей души: дача, цветы, птички, будете отдыхать в гамаке с вязаньем…» Через час заведующая архивом положила перед чиновницей папку и безо всякого волнения заявила: «Ознакомьтесь с ксерокопией ваших меддокументов. Из них следует, что вы несколько раз лечились от венерических заболеваний. Как только я поселюсь на даче среди цветочков, информация об этом окажется на столе у начальства и станет достоянием всего города».

– Крутая бабулька, – засмеялась Оля Шарова, – не дает себя в обиду.

Катя ткнула сестру локтем в бок. Та, решив не оставаться в долгу, пихнула ее ногой.

– Девочки, прекратите, – велела дочерям Светлана Алексеевна. – Оля, сиди спокойно.

– Почему всегда мне замечание делают? – возмутилась младшая сестра. – Катька первая начала!

– Приятно видеть прекрасно воспитанных детей Василия, – съязвила Ирина Федоровна, – они достойны своих родителей.

Алевтина Степановна покраснела, открыла рот, но я не дала ей высказаться от души.

– Вообще-то Ольга права. Да, Агния Генриховна защищается, как умеет.

– Я не предполагала, что Бундт способна на такое, а ведь выглядит безобидной бабочкой, – покачала головой Светлана Алексеевна.

– Среди чешуекрылых есть смертельно ядовитые представители, – не преминул заметить Борцов. – Напомню, заведующая архивом никогда первой не затевает «ковровую бомбардировку», жестко реагирует лишь на попытки ее сместить. А недавно Василий Петрович посягнул на самое святое – именно на архив.

Владелец посудной фабрики удивился.

– Не собирался прогонять Агнию Генриховну. Я с ней мало знаком, видел один-два раза мельком. Ко мне обратились из нашего департамента здравоохранения, попросили оказать материальную помощь для ремонта здания хранилища, оно ведь ветхое, на ладан дышит. Я выдвинул альтернативное предложение – о переводе бумажных материалов на электронные носители. Негоже в современном мире пещерными людьми жить. Бумаги ветшают, пора наконец вспомнить о научно-техническом прогрессе. Через месяц к нам приедут специалисты, и работа закипит.

– Вы рассказали о своих планах корреспонденту местного телевидения? – спросила я.

– Ну да. А почему бы нет? – пожал плечами Василий Петрович. – Пояснил: Лоскутово не израсходует на масштабную работу ни копейки, это мой подарок городу. Когда оцифровка полностью закончится, мэрия сэкономит кучу денег: здание архива разберут, бумаги утилизируют, не надо будет тратить бюджетные средства на свет, воду, отопление хранилища, не придется платить сотрудникам архива зарплату – там сплошь пенсионерки, пусть займутся внуками. Сэкономленные средства пойдут на покупку оборудования для больницы. Что плохого? Мою идею все поддержали с восторгом.

– Все, кроме Агнии Генриховны, – возразил Борцов. – Вы решили не только лишить ее работы, но и уничтожить дело всей жизни дамы – сжечь архив, что для нее хуже деяния Герострата[7].

– Ваше выступление по телевидению, Василий Петрович, состоялось в день нашего приезда в Лоскутово, я видела его краем глаза. Услышав такое, Бундт впала в ярость и, думаю, кинулась к вам, – предположила я.

– Ну да, – растерянно подтвердил Шаров. – Звонила раз десять моему помощнику, требовала немедленной встречи, но я не мог сразу ей время уделить, попросил секретаря договориться о беседе в конце следующей недели. Считал, что старушка хочет чего-то попросить в связи с оцифровкой архива.

– Нет, она решила вас припугнуть, – ответила я. – Итак, продолжаю. С Шаровым быстро встретиться Бундт не удалось, и тут к ней приехал наш эксперт. Агния Генриховна не открыла человеку из Москвы всех секретов, но подпустила его, так сказать, к порогу тайны. Кстати, Василий Петрович, вы все же договорились с ней о беседе? Назначили день?

– Сначала да, но потом передумал, – покачал головой владелец посудной фабрики. – Дел много, я зашиваюсь, решил, что Бундт может подождать. Позавчера ей сказали о переносе разговора на следующий месяц.

Я взяла со стола папку.

– Агния Генриховна сочла, что вы над ней издеваетесь, водите ее за нос, и решила отомстить. А тут весьма удачно во второй раз на пороге архива возник Глеб Валерьянович – и узнал всю правду. К слову сказать, на тот момент мы уже догадывались, в чем дело, но у заведующей архивом есть документы, доказательства наших предположений. Что ж, пора с ними вас ознакомить.

Я начала вынимать из папки ксерокопии бумаг и прикреплять их магнитами к доске.