Любовное зелье колдуна-болтуна

– Сначала мне было очень неприятно, затем горькая обида съела мою любовь к Васе. С твоим мужем произошло то же самое. Он имел троих сыновей, крепкую семью на зависть друзьям и врагам, но любовь к жене давно испарилась, брак ваш держался на гипертрофированном чувстве ответственности Игоря. А еще он имел большие, очень амбициозные карьерные планы, для осуществления которых требовалась чистая, без скандалов биография. Тогда в Питере нас потянуло друг к другу. И мы поняли, что не сможем разлучиться. Вернувшись в Лоскутово, Гарик оборудовал для свиданий дом на дне карьера. Я понятия не имею, как ему удалось провернуть покупку и сделать ремонт, но через пару месяцев он сообщил мне адрес. Я приехала, увидела лачугу, вошла и поняла: это дворец. Встречаться часто не получалось, но когда мы оказывались вместе, время останавливалось, окружающий мир исчезал. Меня ничто не волновало, я не думала о том, кто убирает дом, покупает вино, цветы, меняет белье, стирает мой халатик, приносит косметику-парфюмерию. Я просто приезжала в сказку. А потом забеременела. И свекровь наконец-то получила внука, только рожденного не от ее сына.

– Степа был ребенком моего отца? – жалобно спросил Константин. – Значит, мне брат?

Светлана Алексеевна усмехнулась.

– Ну да! Шаров-то запрограммирован на девочек.

Затем жена нашего нанимателя повернулась к его матери.

– Уважаемая Алевтина Степановна, вы что, работая всю жизнь акушером-гинекологом, так и не узнали, что пол ребенка при зачатии определяет отец? Вам следовало рвать нервы не мне, а сыну.

– Гадина! – зашипела старуха. – Ты изменяла мужу! Дрянь. Потаскуха. Мерзавка. Шлюха подзаборная.

Светлана Алексеевна расхохоталась.

– Счет один-один. Вы ведь Василия, как мы сейчас узнали, произвели на свет не от Петра Ильича, своего законного супруга.

– Постойте, – пробормотала Раиса. – Что у нас тогда получается? Если Игорь Семенович единокровный брат Василия Петровича и он же отец Степана, то, выходит, Степа моему покойному свекру одновременно сын и племянник? Ой, сейчас у меня голова треснет!

Старшая Шарова вцепилась в диванную подушку и начала колотить ею по подлокотнику, крича:

– Я имела право на связь с Семеном, потому что спасала фамилию Шаровых! Не родись Вася на свет, сейчас бы в Лоскутове Бражкины верховодили! А ты дрянь развратная!

– Следуя вашей логике, я тоже имела право на рождение сына от Игоря, – отбила подачу Светлана Алексеевна. – Кстати, у вас все равно ничего хорошего не вышло – девочки, ваши внучки, выйдут замуж, и трендец Шаровым. И я, в отличие кое от кого, не убивала своего мужа, Василий жив, здоров и невредим. А вот где его юридический папочка? С чего, интересно, Петр Ильич на тот свет внезапно отправился, а?

Алевтина Степановна попыталась встать, но не смогла, ноги отказались держать ее.

– Бабушка, ты дедушку убила? – разинула рот Оля. – Чем? Ножом зарезала или застрелила?

Мать Василия Петровича швырнула во внучку подушкой.

– Дура! Наглая, невоспитанная идиотка! Неужели не ясно, что москвичей специально вызвали, чтобы оболгать Шаровых и возвысить Бражкиных?

– К детективам обратились не мы, – подала голос Ирина Федоровна. – И, Ангелина, заметь: твой сын наполовину Бражкин, шаровской крови в нем нет. Да и Степан был тоже из наших, причем на три четверти.

– Нет, неправда, – отрезала старуха, – это вранье.

Константин показал на доску, возле которой на полу валялись обрывки ксерокопий документов.

– Анализ ДНК подтвердил наше родство с Василием Петровичем. Правда, исследования крови Степана нет, но навряд ли Светлана Алексеевна все выдумала. Кстати, думаю, что ее жизнь после шокирующего признания кардинально поменяется.

– Вот и слава богу, – прошептала мать Оли. И повторила: – Устала я, сил больше нет, не вижу смысла продолжать жить с Василием.

Глава 38

– Ваш роман с мэром длился до его смерти? – спросила я.

– Нет, – после небольшой паузы ответила Светлана Алексеевна. – Пару лет назад мы, оставшись друзьями, прекратили интимные отношения.

– Почему? – спросила Антонина.

– Это очень личная информация, – увильнула от ответа женщина.

Я вынула из папки очередную ксерокопию.

– Если там новый пасквиль на Шаровых, я опять его порву, – пригрозила Алевтина Степановна. – Уничтожу, как остальные документы.

– Бабушка, не старайся, это ведь не подлинники, – пробормотала Катя, – настоящие бумаги в каком-нибудь сейфе. И нам уже хуже не станет, хуже просто некуда.

– Не смей так говорить! – закричала Оля. – Я знаю, как только ты эту фразу произнесешь, мигом ваще агромадная беда начинается. Папа, зачем ты их из Москвы вызвал? Разве мы плохо жили? Какого хрена захотел правду про смерть Бражкина выяснить? На фига тебе кресло мэра? Вон что вышло!

Я прикрепила листок к доске магнитом.

– Перед вами очередная жемчужина из собрания Агнии Генриховны Бундт. Примерно три года назад Игорь Семенович начал регулярно летать в Москву. Заведующую медархивом его вояжи удивили. Пожилая дама почуяла аромат тайны и обратилась к частному детективу Роману Варскину.