Любовное зелье колдуна-болтуна

– Родятся в пруду крупные щуки, да их простой пескарик за усы дергает, – подал вдруг голос Федор Михайлович. – Рома из наших, его по состоянию здоровья комиссовали, нашли непорядок с сердцем. Он агентство открыл. Дорого берет, хорошо теперь живет.

– Варскин мог Агнии Генриховне безвозмездно услугу оказать, – предположил Глеб Валерьянович. – У Бундт полно компромата, может, и на Романа папочка есть.

– Нам неинтересно, как милая старушка расплачивалась с сыщиком, – остановила я эксперта, – важно иное: Варскин узнал, что мэру поставлен малоприятный диагноз – опухоль мозга.

– Мама, это правда? – ахнул Константин.

– Почему ты нам не сказала? – подскочил Семен.

Максим опустил глаза.

Старший брат показал на него пальцем.

– Похоже, он знал.

– Ага, любимчик всегда в курсе! – взвыл Семен. – Ну да, наш милый Максик, лучший дружочек мамы. Чмок-чмок, зайчик, всегда рядом, за руку держится… Ах, ах, Макс у нас ученый… А мы с Костей быдло. Мамуля всегда торгашей презирала.

– Неправда, – прошептала Каролина Олеговна, – я ко всем детям отношусь одинаково.

– Все сыновья любимые, но один любим больше, чем другие, – прошелестела Надя.

– Конечно, конечно, вы ко всем детям одинаково относитесь, – подхватила Раиса, – просто первые два сына вам не очень нравятся.

– Макс узнал случайно, – прошептала Бражкина, – не спрашивайте как, это вас не касается.

– Он тебе ребро сломал, – сказала вдруг жена Василия Петровича, – я в курсе.

Вдова мэра кивнула и тихо заплакала.

– Кто кому ребра ломал? – опешила Раиса.

Светлана Алексеевна встала.

– Татьяна, полагаю, я объясню ситуацию лучше вас. Опухоли мозга – темная история, но кое-что известно. У Игоря новообразование было не злокачественное, росло медленно. Первой на то, что с Бражкиным творится нечто странное, обратила внимание я, заметив, что Гарик внезапно стал проявлять несвойственную ему агрессивность. Прости, Каролина, не хочу тебе делать больно, но придется сказать. В сексе Игорь всегда был нежен, думал больше о моих ощущениях, чем о своих, одним словом, лучший любовник на свете. И вдруг он превратился в грубияна – причинял боль нарочно, явно получая от этого удовольствие. Один раз выбил мне зуб. Агрессия накатывала на него только в постели; одевшись, Гарик становился прежним и пугался того, что сделал, просил прощения, не понимал, как такое совершил, повторял: «Мышка, это не я! Ничего не помню!» Мне удалось убедить Игоря обратиться к врачу. В Лоскутове по понятным причинам делать это он не захотел, отправился в Москву. Там поставили диагноз, выписали лекарства и велели раз в полгода прилетать на цикл уколов.

– Почему ему не сделали операцию? – рассердился Константин.

– Хирургическое вмешательство в мозг дело опасное, – вздохнула Светлана Алексеевна. – Игорь боялся: вдруг врачи заденут что не надо, и он ослепнет, оглохнет, превратится в овощ. И он категорически не желал оперироваться в России. Я нашла хорошую клинику в Европе, Гарик туда полетел. Один. Сказал всем, что его позвали на конференцию мэров активно растущих провинциальных городов, присутствие супруги не предусматривается. Но на самом деле он лег на обследование. Зарубежные специалисты предложили не торопиться с операцией, согласились с лечением, которое подобрали в Москве, только посоветовали приобрести медикаменты у них. Терапия не только уменьшила новообразование, но снимала приступы агрессии, которые возникали у Гарика в период полового возбуждения. Кстати, на вопрос, почему это происходит, никто из медиков ответить не смог. Мозг вообще большая загадка, а опухоль у Игоря находилась в плохо изученной зоне, она на что-то давила, отсюда и такая реакция. Но как только наступала разрядка, Гарик становился прежним. Поэтому никто из посторонних ничего не замечал. Сексом-то на людях не занимаются.

На губах рассказчицы показалась легкая усмешка. Через секунду Светлана продолжила.

– Одним словом, врачи выписали пациенту кучу таблеток, и среди них было лекарство, отбивающее естественное желание вступать в половой контакт. Но вот вам самый главный момент: эти пилюли антагонисты другого препарата, который Бражкину вводили через капельницу один раз в полгода. Понимаете? Чтобы не кидаться с кулаками на партнершу, Игорю приходилось сидеть на медикаменте, типа «Антисекс», назовем его так, но по жизненным показаниям для купирования развития опухоли ему прописали вливания, которые не действовали бы из-за применения этих пилюль. Поэтому за неделю до химиотерапии «Антисекс» в обязательном порядке отменялся.

Светлана Алексеевна мельком взглянула на Каролину Бражкину.