Любовные чары

Он помялся, ответил тихонько и поглядывая по сторонам:

— С родословной в династии не все гладко, так поговаривают. Сохранились легенды… или просто слухи, что основатель династии в прошлом заурядный разбойник, что, понятно, оскорбляет всю родословную… а есть нечто и похуже…

— Ну-ну? — сказал я заинтересованно.

— Говорят, сохранились бумаги, в которых задокументировано, что одна из королев слишком уж развлекалась со своими слугами, и настоящая династия Орнидов давно пресеклась…

— Гм, — сказал я, — а просто изъять эту запись и хранить в королевском кабинете?

Он вздохнул.

— Вы не видели, сколько в библиотеке всего-всего… Там наткнуться можно только случайно.

Я сказал торжественно:

— Глерд Картер, у меня есть позволение ее величества… даже соизволение… посещать библиотеку, читать и даже копировать нужные данные.

Он дернулся.

— Вы… шутите?

— Проверьте, — сказал я с готовностью. Он помялся, сказал с осторожностью:

— Простите, глерд, но я в самом деле вынужден…

Он взмахнул рукой, от стены отделился один из гвардейцев, выслушал Картера и бегом помчался по лестнице вверх.

Я посмотрел ему вслед, минуя взглядом Картера. Как истинный фанат футбола, я вообще-то презираю копание в своей так называемой душе. Недостойное демократа занятие, мы знаем, что никакой души у человека нет, это религиозный предрассудок и мракобесие, но сейчас вдруг с чего-то вдруг подумал: а чего это я здесь и на хрен мне эта библиотека?

Я что, в самом деле буду пытаться что-то сделать для этого жалкого королевства? Меня же вдернул сюда сумасшедший Рундельштотт, я с первой же минуты пытался найти способ вырваться из этого кошмара… и что сейчас? Чего я здесь, когда стоит только выйти из здания, а на том конце двора башня Рундельштотта с работающим порталом в мой мир!

Сам чародей отдыхает в своей комнате, а я сейчас войду в его лабораторию, а оттуда шагну в Зеркало Древних. И все, забуду этот кошмарный мир…

Неужели начал кому-то здесь сочувствовать, если не сочувствовал ни жертвам цунами на Таиланде, где погибли десять тысяч человек, кому это нужны эти таиландцы, если они так далеко, ни жертвам жестокой резни в Севилье, это тоже далеко и не наше…

— Да ладно, — пробормотал я мысленно, — успокойся, ты не заболел никаким благородством. Все проще, скажи себе честно: я — тварь хитрая, хочу еще что-нить поцупить для дома, для семьи, которой еще нет, но вдруг да будет?

Сразу стало легче, я ощутил себя хитрым, изворотливым и хапающим все, что могу хапнуть, как и положено либералу и демократу, красиво и многословно разглагольствующему о базовых ценностях культурного человека.

Картер буркнул:

— Глерд, что с вами?

— А что? — удивился я. — Неужели я как бы волнуюсь?

— У вас лицо, — сказал он, — то как грозовая туча, то как будто свет изнутри, и тут же снова вот-вот грянет гром… Для чародеев это опасно. Держите себя в руках.

— Я не чародей, — заверил я.

— Улучшатель выше чародея, — напомнил он и встрепенулся, выпрямился. — Ее величество!

Я развернулся к лестнице и поклонился раньше, чем сообразил, что я делаю.

Королева опускается по лестнице замедленно, величественная и надменная, темное платье с золотым шитьем волочится по ступенькам, а рядом с королевой идет принцесса Андрианна, вся светлая и чистенькая, даже платье того солнечного цвета, какой видишь только у новорожденных цыплят.

Она улыбнулась мне светло и застенчиво, а Орландия издали вперила холодный и немигающий, как у рептилии, взгляд, вся неподвижная настолько, что даже не понимаю, как спускается по ступенькам.

На груди изящная жемчужная цепь, но в центре крупный рубин или что-то подобное, такое же зловещее, сразу напоминающее о проливаемой крови.

Я подумал, что, заявив насчет посольства к королю Антриасу, она вовсе не имела в виду, что отправлюсь один, таких посольств не бывает вовсе. Посольство — это большая группа специально подготовленных людей, имеющих опыт общения при королевских дворах. На вершине пирамиды сам посол, он возглавляет команду, а в самом низу всякие мелкие помощники.

Можно не переспрашивать, мне уготована роль самого мелкого, а то и мельчайшего. Кстати, меня вполне устраивает, это понимает и королева. Бывает так, что именно на плечи самых неприметных и ложится основная ноша, а глава посольства играет чисто декоративную функцию, на которую обращено все внимание, что очень кстати для неприметных.

Наверняка королева уже спешно комплектует состав посольства и, конечно, с горечью видит, что послать особенно и некого. Кадровый голод был всегда и у всех. И приходится довольствоваться тем, что есть, а не тем, что возжелалось…

Она остановилась, взглянула на меня в упор почти с ненавистью.

— Мне сообщили, глерд, что вы в такое опасное для королевства время хотите поотдыхать, читая королевские хроники?

— Во славу отечества, — пояснил я и, наткнувшись на ее непонимающий взгляд, пояснил: — В вашу славу, ваше величество, ибо вы и есть наше отечество… или хотя бы его символ. Или и как отечество вполне даже. Я, как знаток, в диком восторге.

Она поморщилась.

— Следуйте за мной.