Любовные чары

Она запнулась, я видел, что готова выпалить, что только на ней одной-единственной, однако столетие — это столетие, она помедлила, а когда повернула ко мне лицо, я сам вздрогнул, такое страдание не выразить никакому художнику.

— Значит, — прошептала она, — я все это время обвиняла милого Бонивэ напрасно?

— Да, — сказал я быстро и с облегчением. — Вы сами вспомните все те дни еще раз, когда он сказал вам, что решает жениться на той леди… Как он говорил? Как выглядел?

Она прошептала словно в забытьи:

— Я это тысячи тысяч раз вспоминала… и помню каждый миг, словно это случилось сегодня…

— Ну, — подсказал я. — Ничего особенно не заметили?

Она проговорила:

— Это было нетрудно заметить… Но тогда я решила, что его мучает совесть, однако предпочитает жениться на более богатой и с могущественной родней…

— Пересмотрите еще раз, — сказал я настойчиво, — и увидите, было это в самом деле так… или же он безумно страшился за вашу жизнь и потому решил принести себя в жертву… да-да, принести себя в жертву можно не только на поле боя, но вот так, не столь заметно.

Она заломила руки.

— Да… Я помню, как он смотрел… Он не мог сказать мне всю правду, он в самом деле страшился за мою жизнь и решил принести в жертву себя, чтобы я осталась живой и невредимой…

Она поднялась и помчалась к стене, еще миг — и навеки исчезнет, я крикнул быстро:

— Погодите, леди! Но вы не отомстили!

Она повернулась, уже наполовину погрузившись в стену.

— Но он же не виноват…

Я сказал напыщенно гордо:

— А честь рода? Преступление должно быть наказано, иначе это послужит соблазном для других, менее решительных, но таких же расчетливых и подлых.

— Вы имеете в виду… — проговорила она в нерешительности.

— Да, — сказал я, не моргнув глазом. — Иначе мир несправедлив!

— Имеете в виду, — повторила она замедленно, — потомков рода Бэдэкера, который заставил лорда Говерна принять такое чудовищное решение…

— Вы совершенно правы, — похвалил я. — Чувствуются ваше хорошее воспитание и сообразительность, так присущие членам древних фамилий. Сразу все сообразили!..

Она подплыла обратно к столу, но не села, за столетие отвыкнув, парить над столом все то же самое, что и стоя, если не намекнуть на манеры благородных ледей, то сама не вспомнит.

— Да, — сказала она, и голос ее потвердел, налился силой, — тот негодяй сделал несчастной не только меня, но и милого моему сердцу лорда Говерна!.. Он должен быть наказан… Я буду являться его потомкам, пока они сами не покончат счеты с такой жизнью!

— Потомок у него один, — сказал я. — Нынешний король Уламрии — воинственный Антриас.

Она сказала с нажимом:

— Он умрет!..

— Довести его до самоубийства? — переспросил я. — Это, конечно, приятно… однако для мужчины, а король Антриас, скажу я вам честно, ярко выраженный мужчина с чисто мужскими чертами доминирования, подчинения, захватывания и усиления власти.

— И что?

— Для таких, — пояснил я, — есть и более страшные вещи..

— Чем смерть?

Я пожал плечами.

— Что смерть?.. Разве мы не идем на нее осознанно, выступая в воинский поход? А смерть в бою — это красиво и эпично. Особенно если на виду всех водружаешь знамя на верху вражеской башни, а тебе стреляют в спину, и ты падаешь с огромной высоты… И самому приятно, и певцы воспоют в веках!.. А род будет гордиться таким великим героем, на века зависшим на могучем родословном древе.

— Но что для короля…

— Нарушение планов, — подсказал я. — Для короля Антриаса самое главное в жизни — его планы стать великим королем. И нет ничего более страшного для него, если планы рухнут. В этом случае отчаяние так велико, что его и сравнить не с чем!.. Простой человек может дойти до самоубийства, но король и этого не может себе позволить, он отвечает слишком за многое!.. И вот в таком состоянии духа, когда все рухнуло, нужно жить… Она слушала раскрыв рот.

— Это… это ужасно…

Я сказал трезвым голосом:

— Но король Антриас — крепкий орешек. Ему не так просто помешать. Даже вы, мне кажется, не сумеете…

Она сказала так жарко, словно готовится превратиться в привидение Огня:

— Сумею!.. Я отдам все силы…

— Пугать кошмарами, — сказал я, — это мало. Мужчины вообще не так уж страшатся привидений, а королей с детства учат держать себя в руках. Другое дело, как я уже сказал, расстроить его планы…

Она сказала нетерпеливо:

— Что у него за планы?

— Война, — ответил я. — Победы, захваты земель соседних королевств. Это и есть самое главное для Антриаса. А помешать этому, просто возникая у него в спальне и завывая страшным голосом… гм, это не сработает. Я не люблю Антриаса, но отдаю ему должное, его так не испугать. Тем более не заставить отказаться от своих планов…

Она померкла, начала медленно таять прямо посреди комнаты, я устрашился, что снова уйдет в свои душевные терзания, сказал быстро:

— Но есть варианты!.. К примеру, он очень нуждается в союзе с королевством Опалоссой. И хотя начать войну с Нижними Долинами может и без Опалоссы, но надежный тыл важен. Потерять союз с Опалоссой… это и есть для него кошмар хуже немедленной гибели!

Она потребовала:

— Как разрушить союз с Опалоссой?