Любовные драмы русских писателей

«Тургенев скверно поступает с Машенькой…»

У любимой сестры Льва Николаевича Толстого, Марии Николаевны, ставшей прототипом Любочки в его повести «Детство. Отрочество. Юность», личная жизнь не сложилась. Она была вынуждена взять детей и уйти навсегда от мужа, жизнь с которым оказалась невыносимой.

Лев Толстой искренне переживал за нее. Она была действительно очень и очень дорогим для него человеком. Свои письма к ней он начинал самыми ласковыми словами: «Милый, милый, тысячу раз дорогой друг мой Машенька… Не стану извиняться, что не скоро написал тебе, уж это сколько раз было и все-таки не мешает нам любить друг друга и быть уверенным в этом…»

Но она была еще очень молодой женщиной. Ей хотелось любви, она мечтала о счастье.

Тургенев периодически приезжал в Россию и живо интересовался литературными новостями и книжными новинками. И вот в 1854 году он прочитал в журнале «Современник» повесть Толстого «Детство. Отрочество. Юность», которая привела его в восторг. Зная, что неподалеку от Спасского-Лутовинова живут сестра Льва Толстого с мужем, он решил обязательно познакомиться с ними.

Тургенев нанес визит. Вскоре семья Толстых тоже посетила его, и постепенно завязалась дружба.

Мария Николаевна сразу тронула сердце Тургенева. Иван Сергеевич признался в своем письме к издателю «Современника» Некрасову: «Сестра автора “Отрочества” премилая женщина, умна, добра и очень привлекательна… Она мне очень нравится. Мила, проста – глаз бы не отвел. На старости лет… я едва не влюбился. Жаль, что отсюда до них около 25 верст…»

Друзьям говорил о ней: «Если взглянешь на нее хоть раз, теряешь рассудок и падаешь на землю, как скошенный стебель».

Да и Мария Николаевна, лишенная в семье любви, постепенно увлеклась Иваном Сергеевичем. Она говорила о Тургеневе: «Он удивительно интересен своим живым умом и поразительным художественным вкусом. Такие люди редки».

Брат Николай Николаевич был встревожен увлечением Марии. Он писал Льву Николаевичу: «Маша очарована Тургеневым. Она не знает света и вполне может ошибиться».

Между тем любящие сердца забились в унисон, хотя их обладатели тщательно скрывали свои чувства, причем скрывали их не только от посторонних, но и друг от друга. Но однажды Тургенев не выдержал… Это случилось, когда он читал вслух «Евгения Онегина».

Как-то так вышло, что он, почти не владея собой, взял ее руку и поцеловал. Мария Николаевна испуганно отдернула ее и проговорила: «Прошу более этого не делать».

Эту сцену Тургенев оживил в своем «Фаусте». Вот она:

«Я знаю, как опасна какая бы то ни было связь между мужчиной и молодой женщиной, как незаметно одно чувство сменяется другим. Я бы сумел оторваться, если б я не сознавал, что мы оба совершенно покойны. Правда, однажды между нами произошло что-то странное. Не знаю, как и вследствие чего – помнится, мы читали “Онегина” – я у ней поцеловал руку. Она слегка отодвинулась, устремила на меня взгляд (я, кроме ее, ни у кого не видал такого взгляда: в нем и задумчивость, и внимание, и какая-то строгость)… вдруг покраснела, встала и ушла. В тот день мне уж не удалось быть с ней наедине. Она избегала меня и битых четыре часа играла с мужем, няней и гувернанткой в свои козыря! На другое утро она предложила мне идти в сад. Мы прошли его весь до самого озера. Она вдруг, не оборачиваясь ко мне, тихо прошептала: “Пожалуйста, вперед не делайте этого!” – и тотчас начала мне что-то рассказывать… Я был очень пристыжен».

Повесть «Фауст» написана Тургеневым за несколько дней на одном вздохе. Прототипом главной героини Верочки Ельцовой стала Мария Николаевна. Во многих произведениях Тургенева заметна одна закономерность. Он дает героиням имя, отличное от прототипов, но отчество неизменно оставляет прежнее. Вот мы видим: Мария Николаевна – Вера Николаевна в «Фаусте», Татьяна Александровна – Мария Александровна в «Переписке»…

В «Фаусте» писатель дает портрет Верочки Ельцовой, списанный с Марии Николаевны: «Когда она вышла мне навстречу, я чуть не ахнул: семнадцатилетняя девочка, да и полно! Только глаза не как у девочки; впрочем, у ней и в молодости глаза были не детские, слишком светлы. Но то же спокойствие, та же ясность, голос тот же, ни одной морщинки на лбу, точно она все эти годы пролежала где-нибудь в снегу. А ей теперь двадцать восемь лет, и трое детей у ней было…»

И возраст соответствует, и детей у Марии Николаевны было трое, как и у Верочки Ельцовой.

А вот уже оценка Тургенева: «Вера Николаевна не походила на обыкновенных русских барышень: на ней лежал какой-то особый отпечаток».

Ну и еще одна подробность – Верочка, как и Мария Николаевна, не любила стихов.

И именно Тургенев привил эту любовь Марии Николаевне, во всяком случае, к «Фаусту» Гете, а его герой то же самое сделал с Верочкой Ельцовой.