Любовные драмы русских принцесс. От Екатерины I до Николая II

«6 декабря в Петербурге, в церкви Эрмитажа, была торжественно объявлена помолвка. Мэри в русском парадном платье была очень хороша: белый тюль, затканный серебром и осыпанный розами, обволакивал ее. Мама сама придумала ее наряд. Он был так прекрасен, что с тех пор стало традицией надевать его во всех парадных случаях».

Ну и важно то, что условия государя были выполнены полностью:

«Мэри и в самом деле осталась в России, — не потерять её и приобрести такого милого и хорошего зятя делало нас всех счастливыми, — писала Ольга Николаевна. — Все, казалось, было к лучшему».

Но высший свет судачил по поводу этого брака, поскольку не забыты ещё были испытания Двенадцатого года. Да и цесаревич Александр Николаевич морщился, когда говорил о таком выборе. Это, кстати, сыграло для Марии Николаевны добрую службу, когда в грядущем ей пришлось искать поддержки у ставшего государем брата…

Современники дружно отмечали преимущества Марии Николаевны перед её супругом. К примеру, некто полковник Ф. Гагерн, побывавший в России в качестве сопровождающего нидерландского принца Александра, отметил в своём «Дневнике путешествия по России в 1839 году»:

«Старшая, великая княгиня Мария Николаевна, супруга герцога Лейхтенбергского, мала ростом, но чертами лица и характером — вылитый отец. Профиль её имеет большое сходство с профилем императрицы Екатерины в годы в её юности. Великая княгиня Мария — любимица отца, и полагают, что в случае кончины императрицы она приобрела бы большое влияние. Вообще, кто может предвидеть будущее в этой стране? Великая княгиня Мария Николаевна обладает, конечно же, многими дарованиями, равно как и желанием повелевать; уже в первые дни замужества она приняла в свои руки бразды правления».

А довольно известный французский монархист, писатель и путешественник, Астольф де Кюстин, написавший книгу «Россия в 1839 году при императоре Николае Первом», отозвался о великой княжне, на его глазах превратившейся в великую княгиню, ибо описаны впечатления от венчания, выразился ещё более восторженно:

«Юная невеста (Мария Николаевна. — А. Ш.) полна грации и чистоты. Она белокура, с голубыми глазами, цвет лица нежный, сияющий всеми красками первой молодости. Она и её сестра, великая княжна Ольга, казались мне самыми красивыми из всех, находившихся в церкви».

Внук пасынка Наполеона

Так кто же он, избранник великой княжны?

По отзыву Ольги Николаевны о Максимилиане, он «был красивым мальчиком, хорошим танцором и любезным кавалером, живой и веселый».

Писатель Владимир Соллогуб в своих воспоминаниях тоже дал ему весьма лестную характеристику:

«Герцог Лейхтенбергский был не только одним из красивейших мужчин в Европе, но также одним из просвещенных и образованнейших принцев. Он всегда относился ко мне с самою благосклонною дружбой, и я могу сказать, что мне не приходилось встретить человека с таким обширным и тонким чутьем всего благородного и прекрасного».

Ещё при первой встрече со своей будущей супругой принц показал себя человеком, хорошо разбирающимся в живописи и любящим искусство. Государь вскоре назначил его председателем Академии художеств.

У принца был широкий круг интересов. Он изучал минералогию, что было в ту пору в России редкостью. И не просто изучал, а старался изыскать прикладное значение этой и других естественных наук, чтобы использовать их в промышленности.

В книге «Сон юности» отмечено: