Любовные драмы русских принцесс. От Екатерины I до Николая II

«Брак Марии Николаевны, заключенный по любви, с годами превратился в формальность. По словам А. Ф. Тютчевой, герцог Максимилиан был „красивый малый, игрок и кутила“, страдавший от властного характера жены. Сама Мария Николаевна занималась благотворительностью и уделяла много времени светской жизни. Она курила сигары и кокетничала с кавалерами. Порой она вела себя неприлично, и её излишне свободные манеры заставляли домысливать то, чего в действительности не было. Все это служило источником сплетен. В обществе ходили слухи о романе Марии Николаевны с князем А. И. Барятинским и А. Н. Карамзиным. К 1847 году герцог Лейхтенбергский был уже тяжело болен чахоткой, от которой безуспешно лечился в Эстляндии и на Мадейре. Он умер в октябре 1852 года в Петербурге».

Тайное венчание с «широкой русской натурой»

Измены изменами, были они или нет, кто ж может сказать наверняка. А вот в обществе Марии Николаевны стал появляться сын фрейлины графини Строгановой юнкер граф Строганов, крестник императора Александра I и графини М. Г. Разумовской, о котором историк С. М. Соловьев написал, что он «не имел в себе ничего строгановского, живой, болтун, шумиха, красив, строен».

Он стал всё чаще приглашать Мэри на танцы во время балов, иногда оказывался в узком кругу близких ей людей.

Но ведь Мэри любила мужа? Да, любила, но любовь нуждается в обоюдном внимании, в обоюдном стремлении друг к другу. А тут вдруг равнодушие со стороны супруга. Причём равнодушие, быстро прогрессировавшее.

Что ж, и Мария Николаевна позволила себе более, чем может позволить верная жена. Но тут и до ушей Максимилиана донеслись сплетни. Где сплетни, а где и правда. Он с ужасом узнал, что сердце его супруги раскрылось для любви к другому…

Как так?! Это же просто невозможно! Как она смеет! Да, именно так подумал Максимилиан: «Мол, мне-то можно! А ей? Нет, ей никак нельзя. Ни в коем случае!»

Попытался устроить сцену ревности, но натолкнулся на железное спокойствие и холод со стороны супруги.

А супруга-то не простая. Дочь государя! Вот тут холодок пробежал. Что-то будет. И Максимилиан упал на колени, прося прощения.

Поздно… Теперь Мэри не желала ничего с ним.

В 1843 году Строганов был произведен в корнеты конной гвардии, а вскоре стал адъютантом военного министра А. И. Чернышева. В 1846 году последовал чин поручика.

А супруг продолжал свою активную трудовую деятельность, часто разъезжал по стране, бывал на Урале, где занимался созданием новых заводов. И однажды там, именно на Урале, сильно простудился. С болезнью справиться не удалось. 1 ноября 1852 года Максимилиан Лейхтенбергский умер.

Великая княгиня Мария Николаевна притихла, присмирела, даже встречи с возлюбленным стали проходить с соблюдением тайны — как-никак годовой траур нужно было выдержать. И она выдержала. А дальше — дальше встал риторический вопрос: что делать?

Нужно было идти за благословением к родителям, но Мэри прекрасно знала, какова будет реакция отца. Не спасёт даже то, что родители были в молодости очень дружны с матерью Жоржа — так она назвала Григория Строганова.

Во-первых, нормы так называемого приличия были таковы, что уж коли великая княгиня овдовела, то, если никак не желает вдовствовать, что было бы приоритетным, то должна себе искать второго супруга, опять-таки в лоскутной Европе среди полунищих принцев.

А тут любовь, да какая! Казалось бы, выбор великой княгини более чем достойный. Вот что писал о Строганове в своих мемуарах историк граф Сергей Дмитриевич Шереметев (1844–1918):