Любовные драмы у трона Романовых

«Это был человек, которого усвоила история, который… одним личным достоинством вынудил себе всеобщее уважение; я не говорю уже о потомстве… Не спрашивая, можно было догадаться, при взгляде на его физиономию, чисто восточную, что род его происходит из какой-то области Грузии, и этот род был самым знаменитым по ту сторону Кавказа. Это был один из родов царственных… Этот человек и был, и теперь знаком всякому по своим портретам, на него схожим. При росте несколько выше среднего, он был сухощав и сложен крепко, хотя несвязно. В лице его были две особенные приметы: нос, выходящий из меры обыкновенных, и глаза. Если бы разговор его и не показался усеянным приметами ума, то всё ж, расставшись с ним, вы считали бы его за человека очень умного, потому что ум, когда он говорил о самых обыкновенных вещах, светился в глазах его, где привыкли искать хитрость, которую любили ему приписывать. На него находили минуты вдохновенья, и это случалось именно в минуты опасностей; казалось, что огонь сражения зажигал что-то в душе его, – и тогда черты лица, вытянутые, глубокие, вспрыснутые рябинами, и бакенбарды, небрежно отпущенные, и другие мелочные особенности приходили в какое-то общее согласие: из мужчины невзрачного он становился Генералом Красным. Глаза его сияли…».

Александр Васильевич Суворов говорил о нём: «В беседе с ним его не увидишь».

Кроме всего прочего, император полагал, что делал для своей дальней родственницы благое дело, доставляя ей знатность, коей как раз Скавронским и не хватало. Ведь род-то их, как сказано выше, происходил от литовского крестьянина, сестру которого Марту Самуиловну Скавронскую высмотрел царь Пётр в обозе воеводы Бориса Петровича Шереметьева, да и возвысил до царицы, а потом и императрицы российской.

Но знатность знатностью, да вот достаток у князя невелик. Конечно, «бедность не порок», но ведь Скавронские жить-то привыкли на очень широкую ногу.

Итак, в шестнадцать тридцать в Белом зале Гатчинского дворца собрались приглашённые придворные вельможи с супругами. Присутствовали в зале и члены императорской фамилии – и цесаревич, и великие князья, и великие княжны. Шафером на свадьбе был сам император Павел Первый. Провёл обряд венчания дежурный просвитер церкви Гатчинского дворца Николай Стефанов.

Евгений Анисимов в книге «Генерал Багратион. Жизнь и война» пишет:

«Во всех биографиях Багратиона отмечается, что его женитьба была инициирована Павлом и его окружением. Отрицать это, учитывая личности посаженых отца и матери, мы не будем. Свадьба, сыгранная 2 сентября 1800 года в Гатчинском дворце, логична для ситуации, в которой оказался Багратион: его приблизили к трону, он командовал одной из гвардейских частей, и его женитьба была продолжением процедуры инкорпорации Багратиона в придворную среду. Невестой его стала фрейлина императрицы Катенька Скавронская, молодая и очень красивая девушка.

Свадьбу сыграли по высшему разряду – в императорской резиденции, венчали молодых в присутствии императора, императрицы и всего двора, в придворной гатчинской церкви. До этого невеста, одетая в русское платье, была введена её посаженым отцом графом Александром Сергеевичем Строгановым во внутренние покои императрицы Марии Федоровны, которая помогла убрать прическу невесты царскими бриллиантами. Хотя в камер-фурьерском журнале и не указано, но наверняка (таков был обычай) тут находилась и посаженая мать невесты, 22-летняя графиня А. П. Гагарина (урожденная Лопухина), камер-фрейлина, а потом статс-дама двора и последняя фаворитка императора Павла, осыпавшего её саму и её родственников разными милостями…

Венец над женихом держал генерал-адъютант князь Петр Долгоруков, с которым Багратион был в приятельских отношениях, а над невестой – кавалергард Александр Давыдов. После этого император и императрица пожаловали новобрачных к руке; последние, как отмечено в камер-фурьерском журнале, “с находящимися при них родственниками проходили по имеющейся со входа от двора лестнице в Картинную комнату, и для угощения в оной бывших с новобрачными гостей, как кофием с десертом, так и после сего и вечерним столом, было откомандировано по одному из каждой должности официанту с помощниками”. После поздравлений Павел и Мария покинули празднество».

Спустя несколько дней, 5 сентября, новоиспечённая княгиня Екатерина Павловна Багратион в том же Гатчинском дворце благодарила императора за содействие в браке с Петром Ивановичем Багратионом.

Вскоре государь пожаловал ей орден Святого Иоанна Иерусалимского.

И всё же, почему Павел Петрович взялся за устройство счастья своего любимого генерала с таким энтузиазмом?