Любовные драмы у трона Романовых

Одним словом, позиция, избранная бароном Беннигсеном, позволяла Наполеону выполнить, наконец, то, к чему стремился он с начала кампании – уничтожить русскую армию путем её окружения и нарушения коммуникаций с Россией. Ради чего же тогда нужно класть на поле боя тысячи русских солдат и офицеров? Ради отступления?! Но тогда возникает вопрос, с какой целью вообще русские войска пришли в Пруссию? Речь шла о спасении Пруссии и прусской армии, а получалось, что спасать надо ещё и саму русскую армию, доведённую Беннигсеном до тяжелейшего положения.

Но ведь силы сторон были примерно равны. И каждая, по данным, приведённым в «Истории русской армии и флота», имела около 70 тысяч человек. Разве Румянцев, Потёмкин, Суворов, Кутузов помышляли бы при таком соотношении сил об отступлении? Они вообще такого слова не знали. В случае превосходства врага они думали лишь о том, как одержать победу, причём полную и решительную. Ибо противника надо не сбивать с позиций, а уничтожать, дабы неповадно было нападать на русскую землю. Так что же случилось? Или иной стала армия? Нет, она осталась прежней, закалённой в суворовских походах, обогащённой победами при Фокшанах, Рымнике, штурме Измаила, Мачине, Праге, в Италии и Швейцарии, в Финляндии и на Дунае. Деяния барона Беннигсена дорого обошлись русской армии и на холмах Эйлау, и под Фридландом, и, что главное, при Бородине. Беннигсен упорно и настойчиво пытался научить отступать непокорную сей науке русскую армию!

Трудно себе представить, как мог военачальник размещать на поле предстоящего сражения войска, даже не указав рубежи, которые они должны защищать, а уж, тем более, не поставив им никаких задач на предстоящие действия. Тем труднее было руководить русским генералам вверенными им частями и соединениями. А ведь в большинстве своём во главе частей и соединений были генералы, прошедшие суровую школу и верные суворовской науке побеждать! Правым крылом русской армии командовал генерал-лейтенант Николай Алексеевич Тучков, впоследствии герой Отечественной войны 1812 года, погибший на Бородинском поле по прямой вине барона Беннигсена. Левое крыло возглавлял граф Александр Иванович Остерман-Толстой, храбрый генерал, пламенный патриот. Однажды он сказал иноземцу, находившемуся на русской службе: «Для вас Россия – мундир ваш – вы его надели и снимите, когда хотите. Для меня Россия – кожа моя!» Во главе резерва был поставлен храбрый генерал-лейтенант Дмитрий Сергеевич Дохтуров, хладнокровный, выдержанный, презирающий опасность, если разговор шёл о судьбе России. Он отличился даже при Аустерлице, где дело складывалось далеко не в нашу пользу.

Блестящее действие колонны, которой он командовал, удивило даже Наполеона. Дохтуров опрокинул противостоящего противника и развернул наступление на левом фланге союзных армий. Он шёл вперед, заставляя бежать перед ним французов до тех пор, пока не стало ясно, что сражение на остальных пунктах проиграно. Все считали его погибшим, но он вывел из окружения свои войска, хотя для этого пришлось пробивать сильные заслоны французов, причём вывел с небольшими потерями. Когда в опасные минуты боя подчиненные советовали ему поберечься, напоминая о жене и детях, он отвечал: «Здесь жена моя – честь! Дети – войска мои!»

Артиллерия русской армии была объединена под началом артиллерии генерал-майора Дмитрия Петровича Резвого. И именно артиллерии суждено было сыграть в сражении главенствующую роль. Резвому уже доводилось встречаться с французами во время Швейцарского похода Суворова, успел он отличиться и в ходе кампании 1807 года. Но предстоящая битва под Прейсиш-Эйлау не шла в сравнение с прежними боями. Генеральное сражение с армией Наполеона обещало быть жестоким и кровопролитным. И генерал Резвой решил действовать по собственному разумению. Он заранее изучил местность и постарался предвидеть, как будет действовать противник. Дорога на Фридланд, а через него в Россию, как бы разрезала боевой порядок русской армии. Если французы ударят вдоль неё и добьются успеха, они рассекут русскую армию на две части и оттеснят от единственного пути отхода. Значит, необходимо укрепить центр в первую очередь. Причём создать такие препятствия, которые станут непреодолимыми для врага. Какие препятствия мог создать артиллерийский генерал Резвой? Конечно, направить на врага сильный артиллерийский огонь. Но подготовить его необычно, применить тактику, неизвестную для врага и внезапную. Как обычно, что было знакомо и противнику, генерал Резвой небольшую часть артиллерии поставил перед войсками. Но основные силы артиллерии он свёл в три крупные батареи – две шестидесятипушечные и одну семидесятипушечную. Шестидесятипушечные поставил на правом и левом крыльях русской армии и приказал замаскировать. Семидесятипушечную, в которую подобрал пушки наиболее мощные, установил в центре и замаскировал с особенной тщательностью. Об этой батарее не знал не только противник, но даже главнокомандующий Беннигсен. Резвой был осторожен, он не верил иноземным наёмникам.