Любовные колокола

Мадж взяла маленький пакетик и осторожно открыла. В нем был золотой галстук. В большом пакете оказалось черное вечернее платье. Открыв совсем крошечный пакетик, Мадж увидела ключи от машины.

— Боюсь, ты ими не воспользуешься до следующей недели, — сказал Олджи, кивнув на ключи. — Машина пока на таможне.

— Я не могу это взять! Мы об этом не договаривались.

— Открой еще.

С бьющимся сердцем Мадж открыла несколько средних по величине свертков: шелковая ночная сорочка, вечернее платье зеленого цвета — под цвет глаз, золотистые кожаные туфли.

— Я… я поражена, — призналась она. — Зачем все это?

— Ты моя жена.

Конечно, ей надо быть прилично одетой, когда будет показываться с Вэнсом на публике. И все же Мадж не знала, что и думать. Она молча смотрела на вечернее платье — оно было действительно красивое. Ей пришлось признаться себе, что она растрогана.

— О! — воскликнула девушка, взяв в руки наряд. — Откуда ты узнал мой размер?

— Ну, я описал тебя одной своей знакомой. Она примерно с тебя ростом, но чуть пополнее.

Мадж положила платье на груду смятой оберточной бумаги и прикусила губы. Нет, ее не мучила ревность, в этом не было никакого смысла. Но все же она почувствовала легкий укол. В сердце.

— Мне это не нужно, Олджи, — сказала новобрачная сдавленным голосом. — Правда не нужно.

— Почему?

Мадж вздохнула. Последнюю неделю ее не оставляли мысли о том, как сделать Олджи Вэнса более цивилизованным. Она представляла, как будет подсовывать ему статьи о безработице и играть для него классическую музыку. Но сейчас поняла, что эта тактика не даст никакого эффекта. В конце концов, решила она, можно повлиять на Олджи своим поведением. Если никогда не позволять себе изменять своим принципам, тогда, возможно, он поймет, что можно жить по-другому, цивилизованно.

— Ведь подарки тебе нравятся, правда? — настаивал Олджи.

— Да, конечно. Хотя обычно я не ношу такие вещи. Они все… очень милые.

— Так в чем проблема? Ты ведь не станешь спорить, что даже Розаманде было бы приятно увидеть себя осыпанной подарками.

— Ну да. Но она не превратилась в леди. После свадьбы Розаманда все шесть месяцев ходила по деревням и занималась благотворительностью. Она осталась сама собой. Я… Конечно, я надену все это, но только когда мы с тобой будем на публике и придется играть роль твоей жены. Но не думаю, что сражена всей этой одеждой и так уж мечтала ее носить.

— Ну хорошо. Если честно, я даже удивился, что ты вообще открыла их, — спокойно сказал он.

— Простое женское любопытство.

Олджи улыбнулся.

— Мы ладим друг с другом гораздо лучше с тех пор, как поженились. Замужество идет тебе. Я думаю, ты движешься в правильном направлении, Мадж. — Положив локти на стол, он насмешливо посмотрел ей в глаза. — Но, может, тебе нужны деньги на благотворительность? Я могу открыть для тебя счет в банке, и ты тоже сможешь бродить по стране и делать дары, если захочешь, конечно.

— Нет!

— Не хочешь заниматься благотворительностью?

Олджи совсем сбил Мадж с толку. Как только у него это всегда получалось?

— Я хотела бы внести свою скромную лепту, — пролепетала она.

— Хочешь сказать, что ты не прочь делать пусть небольшие дары, но на свои деньги, чем большие, но на мои?

— Да. Думаю, так. То есть, нет, не совсем… Я… — Мадж беспомощно вздохнула. — Послушай, Олджи, у меня еще не было возможности все обдумать. Давай потом об этом поговорим, пожалуйста?

— Надеюсь, ты захочешь разделить свои идеалы не только с Розамандой, но и со мной, Мадж? — Олджи взял устрицу и томно положил ее в рот.

О Господи! Мадж как будто рассматривала его рот на крупном плане в кино. Она видела каждый изгиб, каждую черточку губ, блеск красивых перламутровых зубов и блестящую устрицу. Серебристо-белое искушение гостиничного номера обволакивало ее, нашептывание летнего бриза расслабляло. И все же она не уступит! С усилием сглотнув, Мадж поднялась.

— Мне надо идти, — неуверенно сказала она. — У меня есть дела. Я тебе уже говорила… надо работать.

— Останься на полчаса. — Олджи просительно посмотрел на нее.

— На полчаса! — возмущенно воскликнула девушка. Все могло случиться на эти полчаса. Она взглянула на груду подарков. — Мне… Я должна идти.

— Но ты ведь поддалась искушению, Мадж, правда? Этим щедрым проявлениям богатства и власти?

Мадж неистово завертела головой.

— Нет… — Чтобы подтвердить это, она пошла к двери. — Я… встречусь с тобой позже, — прозвучал ее деревянный голос. — В пять, ты сказал? В твоей конторе?

— В пять, — мягко подтвердил Олджи. — Увидимся там.

В пять часов Мадж представилась секретарю в офисе Олджи, чувствуя себя совершенно разбитой после утомительного дня. Она действительно пошла в библиотеку и честно попыталась углубиться в книги, но перед глазами то мелькали волосы Олджи, покрытые золотыми блестками, то ей казалось, что он снова касается ее сильными руками. В ушах звучал его голос и заставлял трепетать. Очнувшись, Мадж сердилась, что слишком много о нем думает, и вновь погружалась в грезы.