Любовные колокола

Муж улыбнулся ей той сияющей улыбкой, о которой можно лишь мечтать. Это была улыбка облегчения. Он разлил кипяток по чашкам, добавил немного молока и, присев на один из стульев, кивнул ей на другой. Она медленно опустилась на стул.

— Как твоя работа?

— Хорошо. Но я до сих пор не нашла документ.

— А что, если ты его не найдешь?

— Ну, пока это не проблема. У меня много другой работы.

— А без него ты не сможешь ее закончить?

Она прищурилась и беспокойно прикусила нижнюю губу. Неужели он надеется на то, что она уедет? Для нее сама мысль об отъезде была непереносима. До тех пор, пока она здесь, в Петен Энд, у нее есть надежда, что однажды у него снова вспыхнет желание и они опять будут вместе.

— Я еще должна поискать.

— А что будет, когда ты везде посмотришь?

— Я… Я подумаю об этом, когда придет время, хорошо? Сейчас моя работа в самом разгаре. Уединение здесь просто бесподобное.

— Я думал, для тебя эта необыкновенная история настолько важна, что в ней должна быть верна каждая деталь?

Мадж слегка покраснела и выглянула из окна. Да, она так тоже считала когда-то и в то время верила в каждое свое слово. Но история, кажется, начинала жить самостоятельной жизнью. Вместо ответа Мадж промычала что-то неопределенное.

— Что ты скажешь, если я буду приезжать на выходные?

— Я… это же твой дом. Ты можешь проводить здесь столько времени, сколько захочешь.

Олджи откинулся на спинку стула и посмотрел на нее прищурившись. Что-то он недоговаривал, какие-то мысли, по-видимому, беспокоили его. Слегка ухмыльнувшись, муж сделал глубокий вдох и задержал дыхание так, что его грудь выгнулась под тонкой хлопчатобумажной рубашкой. Вдруг зазвонил телефон.

— Я возьму трубку в прихожей, — сказал он.

Мадж взглянула на пустой стул, на котором он только что сидел, и почувствовала себя невыносимо одинокой. Как во сне, она встала со своего стула и пересела на стул Олджи, все еще хранивший тепло. От пиджака, оставленного на спинке стула, повеяло мужским ароматом, смешанным с запахом леса, и ей захотелось наполнить им свои легкие. Она никогда никого так не любила, как любит Олджи, знала это еще тогда, когда выходила за него замуж, а почувствовала любовь, когда впервые увидела его. Возможно, это не совсем любовь с первого взгляда, но, что бы это ни было, это неповторимо. Когда его не было рядом, ей было ужасно тяжело. Но еще тяжелее — когда он рядом, напомнила себе Мадж мрачно.

11

Олджи стал приезжать на выходные. Он появлялся в пятницу вечером и уезжал утром в понедельник, а ведь мог бы приезжать и в субботу, а уезжать в воскресенье. Мадж изо всех сил сдерживала свою радость. В конце концов, это его дом, убеждала она себя, естественно, что он хотел проводить здесь как можно больше времени, тем более во время перестройки дома.

Они никогда не ссорились, даже наоборот — были невыразимо вежливы друг с другом. Олджи спрашивал ее о работе, и Мадж отвечала охотно, но не вдаваясь в подробности. Спрашивал о доме — и она рассказывала обо всех проблемах, с которыми столкнулись мастера. Иногда они прогуливались вдвоем и обсуждали, какие кусты нужно подрезать и хорошо ли будет смотреться цветник, если его разбить у террасы. Олджи брал ее с собой в клуб пообедать. Она изучала меню, пока муж просматривал список вин, и никогда не ела то же, что и он, однако всегда завидовала его выбору.

Как-то сентябрьским вечером, когда они гуляли по берегу искусственного прудика, Мадж вдруг рассмеялась.

— Что ты? — спросил Олджи.

— Ну просто… — Она подавила смех. — Ты ведь помнишь эти телевизионные программы по садоводству?

— Я не смотрю телевизор, — ответил он и очень вежливо прибавил: — Но все равно, расскажи мне, пожалуйста.

— Ну, они как-то показывали эксперта, разгуливающего по берегу какого-то красивого прудика — такого, как этот, — вместе с его владельцем. И просто… наш диалог напомнил мне их.

— И кто из нас кто? — вежливо поинтересовался он.

— О… Ты владелец, конечно, — ответила она.

— А ты — эксперт? — спросил он сухо.

— Нет! — покраснела Мадж. — Нет… Раньше я считала себя экспертом во всех областях. Теперь я так не считаю.

Олджи изумленно уставился на нее.

— Мне очень жаль. — Эти слова прозвучали мягко, было ясно, что он имел в виду что-то важное.

Мадж закусила губу и отвернулась.

— Жаль чего? — спросила она тихо.

Но он не ответил и пошел взглянуть на хризантемы. Мадж обрадовалась — ей надо было собраться с мыслями. Олджи редко молчал в последнее время, а когда не отвечал, это напоминало ей о тех днях, когда они оба были далеко не вежливы друг с другом.

Вечером, когда они ехали в клуб, было прохладно, и Мадж, скрестив руки на груди, закуталась в плотную хлопчатобумажную кофту ее серебристо-белого брючного костюма, жалея, что не надела что-нибудь потеплее. Олджи старался носить костюмы как можно реже, предпочитая им свободную, удобную одежду. Помимо неизменных рубашки и джинсов, он был в этот раз в свитере.

— Ты замерзла, — заметил муж, стягивая свитер и предлагая его ей.

— Нет! — воскликнула она нервно. — Со мной все в порядке. Просто уже чувствуется осень, но мне это даже нравится.