Любовные многоугольники (СИ)

Увы, сведения тетушки Сабины оказались весьма устаревшими, но в ее потрепанной записной книжке нашлись координаты женщины, когда–то вместе с ней работавшей в школе, и проживавшей, как однажды случайно выяснилось, по соседству с Эриком.

Однако радость их длилась недолго, поскольку, как оказалось, бывшая коллега Сабины десять лет тому назад переехала на постоянное место жительства в Россию. Тимур вновь обратился к своему товарищу, у которого были кое–какие связи в соседнем государстве.

Спустя почти месяц мучительных ожиданий женщина нашлась. От нее они узнали, что Эрик вместе с пятимесячной девочкой переехал в г. Омск, где жила его родная сестра, обещавшая ему помощь в воспитании ребенка.

По словам бывшей коллеги, Эрик очень трогательно и заботливо ухаживал за малышкой, просто не чаял в ней души. В Алма-Ате ему помогала специально нанятая нянечка. Больше ничего женщина вспомнить не смогла, даже имени девочки.

Но зато она сообщила фамилию, имя и отчество Эрика, после чего Тимуру стало ясно, почему не удались все его предыдущие попытки найти человека, удочерившего сестру, через медицинские учреждения города.

На самом деле Эрика звали Эрман. Но он, видимо, для собственного удобства всегда представлялся всем, как Эрик. Зато его бывшие соседи, большую часть которых составляла интеллигенция, имели хорошую привычку обращаться друг к другу по имени — отчеству.

Тимур направился в Омск, и через адресное бюро принялся выяснять координаты всех граждан по фамилии Мецлер. Так он нашел одну родственницу Эрика, даму уже весьма преклонного возраста.

Сухощавая женщина с довольно крупным и чуть крючковатым носом, с очень живыми карими глазами, сохранившая, несмотря на свои годы, удивительно стройную осанку, долго расспрашивала его через дверь, потом внимательно разглядывала на пороге и, наконец, придя к выводу, что этот симпатичный молодой человек с умным интересным лицом, и несколько печальным или уставшим взглядом красивых серых глаз, вряд ли имеет по отношению к ней какие–то плохие намерения, впустила в квартиру, своим сдержанным классическим интерьером отчасти напомнившую Тимуру его родной дом.

В одежде интеллигентная хозяйка квартиры также придерживалась классического стиля, и даже дома ходила в изящных черных туфлях на невысоком каблуке.

Эмилия Иосифовна рассказала Тимуру, что сестра Эрика, пригласившая его в свое время в Омск, уже давно уехала на историческую родину.

В первые годы они довольно часто переписывались между собой, но десять с лишним лет тому назад переписка внезапно оборвалась, и с тех пор никаких вестей от своей родственницы Эмилия Иосифовна не имеет.

Что же касается Эрмана Львовича Мецлера, то он, еще до отъезда сестры, вернулся обратно в Казахстан. Какой-то старый товарищ по университету предложил ему там интересную и перспективную работу, хотя, как подозревает Эмилия Иосифовна, основная причина его возвращения заключалась в чем-то другом.

— Не прижился он, голубчик, в России, — качая головой, делилась своими мыслями с на редкость внимательным собеседником наблюдательная дама:

— Все тянуло Эрика обратно, словно он оставил в азиатских степях что–то для него очень дорогое, и будоражившее его, к несчастью, неприкаянную душу. И жениться Эрман тоже не захотел, сколько ни пытались наши родственники познакомить с кем-либо такого видного, доброго, интеллектуального и надежного мужчину.

— Обожал он свою маленькую очаровательную Викторию и, кажется, ради нее одной только и жил на белом свете. А уж как он за Викой ухаживал, как баловал! Иным матерям такое и не снилось!

— Сестра звала с собой, была возможность переехать в Москву, да Эрман Львович не захотел. Может, влюбился в кого безответно? Вот она, судьбинушка-то: вертит – крутит человеком, как хочет, и ничего тут не попишешь – не поделаешь.

— Уехал голубчик со своей ненаглядной доченькой обратно, и где, и как он сейчас живет я вам, любезный сударь, увы, сказать не смогу. Вся родня наша разъехалась в разных направлениях. Остались мы здесь с внучкой, почитай, совсем одни. К нам никто не пишет – не звонит, и мы нынче мало с кем общаемся.

— Да и куда мне ехать, уважаемый? Я в России родилась, всю жизнь здесь прожила, корнями вросла, и здесь же хочу закрыть глаза, когда придет мой час. А уж внучка моя сама решит, где ей жить.

— Может, и хорошо там, за границей, и лучше, чем здесь, но я так думаю, что у каждого человека только одна родина – место, где он родился и вырос, милее которого на свете ничего не может быть.

— Впрочем, мои представления о жизни могут быть довольно старомодными. Все сейчас, мил человек, сильно изменилось, однако, лично я ни о чем не жалею. Жила достойной жизнью, и так же хочу уйти. А вам, милейший, хочу сказать одну важную вещь.

— Вы еще очень молоды, сударь, и все у вас впереди. В этой жизни много чего можно приобрести, заработать, но нельзя купить только двух вещей: любви и здоровья.