Любовные письма великих людей. Мужчины

мне нужно сказать Вам кое-что глупое и смешное. Я по-дурацки пишу Вам, сам не знаю почему, вместо того чтобы сказать Вам все это, вернувшись с прогулки. Вечером же впаду из-за этого в отчаяние. Вы будете смеяться мне в лицо, сочтете меня фразером. Вы укажете мне на дверь и станете думать, что я лгу. Я влюблен в Вас. Я влюбился в Вас с первого дня, когда был у Вас. Я думал, что исцелюсь от этого очень просто, видясь с Вами на правах друга. В Вашем характере много черт, способных исцелить меня; я изо всех сил старался убедить себя в этом. Но минуты, которые я провожу с Вами, слишком дорого мне обходятся. Лучше уж об этом сказать – я буду меньше страдать, если Вы укажете мне на дверь сейчас. Сегодня ночью, когда я… [Жорж Санд, редактируя письма Мюссе перед публикацией, перечеркнула два слова и ножницами вырезала следующую строку] я решил сказать Вам, что я был в деревне. Но я не хочу ни загадывать загадок, ни создавать видимость беспричинной ссоры. Теперь, Жорж, Вы, как обычно, скажете: «Еще один докучный воздыхатель!» Если я для Вас не совсем первый встречный, то скажите мне, как Вы сказали бы это мне вчера в разговоре о ком-то еще, – что мне делать. Но умоляю, – если Вы собираетесь сказать мне, что сомневаетесь в истинности того, что я Вам пишу, то лучше не отвечайте вовсе. Я знаю, что Вы обо мне думаете; говоря это, я ни на что не надеюсь. Я могу только потерять друга и те единственно приятные часы, которые провел в течение последнего месяца. Но я знаю, что Вы добры, что Вы любили, и я вверяюсь вам, не как возлюбленной, а как искреннему и верному товарищу. Жорж, я поступаю как безумец, лишая себя удовольствия видеть Вас в течение того короткого времени, которое Вам остается провести в Париже до отъезда в Италию. Там мы могли бы провести восхитительные ночи, если бы у меня было больше решительности. Но истина в том, что я страдаю и мне не хватает решительности.

Альфред де Мюссе

Роберт Шуман (1810–1856)

…Господи, пошли мне утешение, не позволь мне погибнуть от отчаяния. У меня отняли опору моей жизни…

Роберт Шуман изучал право в Лейпциге и Гейдельберге, но его истинной страстью была музыка. Игре на фортепьяно его учил Фридрих Вик, дочь которого, Клара, будучи на девять лет моложе Роберта, уже была талантливой пианисткой. Роберт тоже оказался весьма одаренным, но из-за травмы руки о карьере музыканта ему пришлось забыть. Всю свою энергию он направил на композицию и музыкальную критику. Он основал влиятельный журнал, на страницах которого открывал миру новых композиторов.

Роберт и Клара полюбили друг друга, когда ей было пятнадцать лет. В 1837 году Роберт попросил у отца девушки разрешения на свадьбу, однако тот отказал; впечатления от этой неприятной беседы Роберт описывает во втором письме. Три долгих года влюбленные добивались от Фридриха разрешения, они даже обращались в суд, но отец был непоколебим. Тогда Роберт и Клара в 1840 году поженились без родительского благословения; в том же году Шуман сочинил большую часть своих знаменитых песен. Популярность Клары в Европе росла, на своих концертах она исполняла многие произведения мужа, хотя он при жизни не был так знаменит, как она.

Первые симптомы душевной болезни проявились у Шумана в 1844 году – его мучили депрессии и галлюцинации, но тогда недуг отступил. Однако десять лет спустя все началось снова: композитор попытался покончить жизнь самоубийством, бросившись в Рейн. Его спасли, и оставшиеся два года жизни он провел в психиатрической лечебнице. Клара пережила мужа на сорок лет.

Роберт Шуман – Кларе Вик (Лейпциг, 1834 год)

Дорогая моя и почитаемая Клара,