Любовные послания герцога

– Как же мне забыть об этом, если у меня в ушах до сих пор стоят вопли леди Ламби? Но я не понимаю одного: почему она живет с вами?

– Ах, я знаю, что у тетушки Минти есть небольшая проблема. – Она помолчала, потом, посмотрев ему в глаза, сказала: – Со штопкой, я хочу сказать.

– Небольшая проблема? Да из-за нее нас всех чуть было не отправили в Ньюгейтскую тюрьму! – Он наклонился к ней и, понизив голос, добавил: – Насколько я мог убедиться, вы тоже обладаете этим мастерством.

Она отмахнулась от него:

– В прошлое Рождество она научила нас этому ради развлечения. Для веселья у нас не было причин, и Талли решила, что, возможно, было бы забавно научиться этому мастерству.

– А почему Рождество было таким мрачным? – спросил он.

Она вздохнула:

– Летом умерла леди Колдекотт, наша опекунша, и мистер Эллиот, поверенный отца, стал совершенно невыносимым. Он хотел нанять для присмотра за нами какую-то старую драконшу. Мы, конечно, были решительно против, а тут как раз тетушке Минти потребовалось место, где она могла бы спокойно доживать свои дни. Нам, конечно, пришлось утаить от мистера Эллиота сведения о ее мании…

– И она даже родственницей вам не приходится?

– Об этом мы тоже умолчали. – Она прикоснулась к своим варежкам. – Милая старушка связала каждой из нас варежки и такие же носки, чтобы было что положить в пакеты, которые надлежало открыть в рождественское утро. Никто, кроме нее, не был так добр к нам, да, откровенно говоря, у нас никого и не было. Не осуждайте ее, пожалуйста, договорились?

Как и накануне на Темзе, она полностью и безоговорочно обезоружила его безмолвной мольбой в глазах. «Никто, кроме нее, не был так добр к нам». Он покачал головой:

– Будьте уверены, я сохраню ваш секрет.

– Даете честное слово ливрейного лакея? – поддразнила его она.

– Честное слово ливрейного лакея, – пообещал он. – Хотя мне все же кажется, что надо бы предупредить добропорядочных жителей Брук-стрит, чтобы они крепче держали свои кошельки.

Она покачала головой:

– Надеюсь, тетушка Минти больше не будет этого делать. – Он не успел ответить, так как появился хозяин с двумя кофейниками, чашками и блюдом разнообразных сладостей. Он и мисс Лэнгли что-то долго обсуждали, потом поклонились друг другу, и она, наклонившись над столом, с наслаждением вдохнула аромат кофе.

– М-м-м, пахнет именно так, как я помню. – Она осторожно наклонила кофейник и, налив две чашки кофе, передвинула ему одну из них по поверхности стола. – Подождите немного, пусть осядет гуща, а потом попробуйте, – посоветовала она и улыбнулась, взглянув на свою чашку. – Взбитые сливки приготовлены великолепно. Я попросила добавить в них побольше сахара.

Выждав несколько мгновений, она поднесла чашку ко рту, и он сделал то же самое. Как только ароматный кофе прикоснулся к языку, он почувствовал, будто перенесся в какое-то другое место. Кофе, который он привык пить, представлял собой горькое пойло, тогда как этот напиток, густой, ароматный, дразнил воображение. Он поднял взгляд и увидел, что она наблюдает за ним, с нетерпением ожидая вынесения вердикта.

– Не пейте его залпом, – предупредила она. – Его следует потягивать. И не вздумайте пить то, что на дне. Это всего лишь осевшая гуща.

– Великолепно, – сказал он.

– Я очень рада, что вам нравится. – Устроившись поудобнее на стуле, она принялась с наслаждением понемножечку отхлебывать кофе.

Закрыв глаза, он подумал, что все делает правильно. Если бы он действовал по-другому, то разве смог бы узнать о ее страсти к кофе? Нет, не смог бы, если бы они встретились, например, в свете. Или в чьей-нибудь гостиной, когда на них направлены все взгляды.

По завершении типично английского периода ухаживания они сочетались бы браком, оставаясь совершенно чужими друг другу, и начали бы семейную жизнь, так и не узнав никогда, связывает ли их что-нибудь еще, кроме этих дурацких «естественных склонностей».

– Вы, наверное, намерены поддразнивать меня по поводу Холлиндрейка? – спросила она.

У него шевельнулись угрызения совести.

– Поддразнивать вас? С чего бы это?

– Возможно, вы были правы в отношении этого человека…

– Я сомневаюсь, что…

– Не надо, – сказала она и вздохнула – Послушав вчера мистера Маджетта, я не знаю теперь, что и думать. Мне кажется, все, что он рассказал…

– Мистер Маджетт не самый надежный источник информации, – сказал он ей. Хотя еще вчера он почти надеялся, что откровения его разговорившегося денщика о грехах его молодости отпугнут ее, сейчас он сожалел, что допустил это. – Возможно, вам следует дать Холлиндрейку шанс самому объяснить свои поступки? – произнес он. – У человека, возможно, есть неотложные дела, которые надо уладить, прежде чем начать ухаживание.

«С чистой совестью».

Она кивнула, потом, сжимая в обеих ладонях чашку, наклонилась вперед.

– А тем временем у меня есть вы.

Глава 8