Любовные прикосновения

Стоял мягкий августовский вечер, и они решили пойти в ресторан пешком. Улицы и столики кафе на тротуарах были заполнены народом, празднующим свою свободу. Радость и облегчение, написанные на лицах людей, резко контрастировали с тем беспокойством, которое охватило Лари дома. Война во Вьетнаме вызвала волну протеста по всей Америке. В начале июня в Калифорнии во время предвыборной кампании был убит Роберт Кеннеди. Казалось, что американская демократия вот-вот рухнет, в то время как здесь она только нарождалась.

В ресторане Лари была удивлена, увидев, что пожилой метрдотель тепло приветствует Джина как старого знакомого.

– Я привел сюда твою мать в тот вечер, когда мы познакомились, – сказал Джин.

По взволнованному голосу, по блеску его глаз, когда он задумчиво смотрел в свой бокал, Лари нашла наконец ответ на вопрос, который задавала ему тысячу раз. Любил ли Джин ее мать по-настоящему или только воспользовался ею для своих целей? Как бы тщательно ни прятал он свои чувства, возвращение в Прагу пробудило в его душе такую бурю эмоций, что он не смог их скрыть. Даже если поиски не дадут никаких результатов, подумала Лари, у нее больше не будет сомнений в искренней любви отца к Катарине Де Вари.

Они начали с посещения тех мест, где могли бы обнаружиться следы Кат, если бы она предпринимала какие-нибудь попытки продолжить свою карьеру – союза актеров, театров и даже пражской киностудии.

Многие из тех, кого они расспрашивали, мгновенно вспоминали имя Кат Де Вари и отзывались о ней как о самой талантливой отечественной актрисе театра и кино. О ее трагедии не забыли, как не забыли и о слепой преданности измученному войной мужу, который вовлек Катарину в свою подрывную деятельность, вследствие чего она попала в тюрьму.

Однако и здесь не было ключа к разгадке тайны ее местонахождения. В союзе актеров Лари упомянула о письмах, которые она писала им и которые ей так и не вернули. Чиновник объяснил им, что поскольку профессия актера очень нестабильна, у них в конторе хранятся письма на имя тех его членов, которые вместо домашнего адреса указывают адрес союза. Такая корреспонденция будет лежать до тех пор, пока ее не заберут.

– Сколько времени вы обычно держите письма, прежде чем выбросить их? – спросила Лари.

Она еще достаточно свободно владела чешским языком, чтобы понимать и говорить без помощи Джина.

– Иногда они лежали у нас несколько лет. Вы же знаете – актеры приходят и уходят, переезжают в другие города, чтобы попытать там счастья, а потом возвращаются…

Лари просмотрела всю почту, которая дожидалась своих адресатов. Не обнаружив ни одного письма на имя Кат, она очень обрадовалась.

– Я послала сюда в прошлом году два письма, которые так и не вернулись обратно. Должно быть, она забрала их. Это доказывает, что Де Вари жива!

Джин ничего не сказал, он знал, что письма могли исчезнуть другими способами.

Обходя театры, Джин наткнулся на объявление, в котором говорилось о репетициях новой сатирической пьесы Йири Жилки. Ее премьера намечена на конец августа. Вспомнив, что Жилка был близким другом Кат, Джин получил его адрес и договорился о встрече.

На третье утро их пребывания в Праге он вместе с Лари пришел в тесную трехкомнатную квартирку в ветхом доме в Старе Место, которую Жилка занимал вместе с женой и сыном-подростком. За критику тоталитарного режима Йири не раз прятали за решетку. Он продолжал излагать свои мятежные взгляды в памфлетах даже тогда, когда его драматические произведения запрещались цензурой. Пьеса, которую ставили сейчас, была его первой работой после «Скотного двора», исполнявшегося шестнадцать лет назад.

Йири открыл им дверь. Его лохматые седые волосы поредели, высокая фигура еще больше высохла, и прежнее сходство с овчаркой сменилось сходством с заморенной голодом гончей.

Он крепко пожал Джину руку, а потом обратил взгляд своих задумчивых серых глаз на Лари.

– Так значит, вы ее дочь! Да… Я вижу в вас ее красоту! Думаю, правильно, что она выбрала для вас такого красивого отца, а не вышла за меня замуж.

– За вас?.. – машинально произнесла Лари.

Джин не сообщил дочери, что Йири также был одним из поклонников ее матери.

– О да, – произнес Йири, – я женился бы на ней, если бы она согласилась. Но в то время это с радостью сделал бы любой молодой человек в нашем городе…

Он провел их мимо беспорядочно расставленной мебели и наваленных кругом книг к большому круглому столу в одной из комнат. Половину его занимали бумаги и пишущая машинка, а другую половину – остатки поспешного завтрака семьи. Его сын уже ушел в школу, а жена – на работу. Она работала в больничной лаборатории. Отвечая на вопрос Джина о том, как ему удавалось выживать в эти годы, Йири ответил, что только благодаря зарплате жены.

Наконец он обратил внимание на Лари.

– Вы – смелая девушка, раз вернулись сюда! Лари скромно улыбнулась.

– Я не почувствовала никакой опасности. Все так счастливы! Люди упиваются свободой.

– Да, пока…

– Значит, вы не верите в то, что это продлится долго? – спросил Джин.