Я раньше не верила в то, что браки заключаются на небесах, где бы эти последние не находились. А теперь уверена, что ни в каком другом браке нет ни смысла, ни счастья. Я знаю, почему сказки заканчиваются пышной свадьбой и фразой типа
Это страшно. Я не могу представить себе, что моя рука может прикоснуться к другому хую, потому что это погасит прекрасный огонь в моих глазах, и я не смогу больше смотреть на возлюбленного своего. Секс – это Песнь Песней Царя Соломона. Это чистота взаимного
принятия. Те самые гранатовые яблоки и ворохи пшеницы.
УХ, КАК СИМВОЛИЧНО!!!
Сейчас мне позвонила девушка, спросила моего мужа, и в ответ на предложение что-нибудь ему передать, стушевалась, три раза повторив
Мне раньше не приходило в голову, что он не спит со мной только потому, что жаждет другую женщину, не может предать собственную сексуальность, изменив ей со мною. Скрепя сердце, лениво бросает мне кость, когда видит, что тоска моя уже выплёскивается через край. Только от того, что я могу это предположить когда-нибудь, меня сейчас так переебало изнутри по низу живота, что лучше, пожалуй, я эту мысль оставлю ©. Нельзя не верить тому, кто показал тебе недостающую половину твоей души. Сексуальность не может меня обмануть – слишком тесно мы с ней знакомы! Слишком много меня в ней, а её во мне – и можно думать что угодно, но только не пачкать подозрительностью, не убивать стереотипными мыслями. Увы, я знаю, что она отдаляется от таких. И может никогда больше не вернуться.
Я не радуюсь вещам. Я не могу искренне радоваться туфлям или мобильному телефону. Я радуюсь прикосновениям, поцелуям, песням, картинам, стихам, книгам, фильмам, дроби пальцев по шее. Я не знаю, что такое вагинальное искусство, потому что сексуальность и вдохновение – двуполы. Двое создают шедевр, иногда через боль и отчаяние. Иногда – находя недостающую половинку «среди своих». Энергии текут через нас, кружатся и спутываются, чередуясь как в гексаграммах.
И как бы мой мозг ни старался отрицать мою очень женственную природу, старательно маскирующуюся под внешне бесполое существо – я такова. Я из того забытого вида женщин, которые молятся о возлюбленном своём, и считают родинки на его спине, затаив дыхание, чтобы не разбудить, и кладут холодную ладонь на свой горячий лоб, пока это способно остудить бушующую внутри – нет, не страсть, -
Жизнь.
Я могу шагнуть навстречу, протянуть руку, улыбнуться и помахать ресничками, но никому, кроме единственного, не позволю даже предположить возможность секса со мной.
Я никого не осуждаю, ибо сексуальность многогранна. Я видела разные её стороны, но они были лишь масками. Теми, которые снимаются одна за другой, открывая лицо неожиданное и прекрасное.
Лицо телесной душевной и духовной верности. Лицо единения с единственным, предназначенным тебе.
И единственные тоже меняются.
И однажды просыпаешься ночью в маленькой лужице, и понимаешь, что больше всего хочешь, чтобы этот единственный остался таким навсегда.
Потому что его тело и душа парны твоим. Ваши духи различны, но где-то там, в первом толчке спермы внутри они переплетаются в один. Ради того, чтобы это длилось можно долго ломать и перестраивать себя или его – но всё бесполезно. Только принимать и быть, иначе свитая из двух нитей светлая прочность вновь распадётся на два ничего не значащих друг без друга куска.
И тогда всё вновь утратит смысл, и тёплая волна изнутри понесёт на поиски другой такой же. Но есть ли вероятность найти её вторично, утратив однажды?
Не хочу терять, хочу доплетать любовью уже имеющееся :).
В моей жизни не было ещё мужчины, который бы так мало меня хотел :).
Наверное, это ещё одна причина какого-то глобального родства, которое я переживаю со своим мужем :). Меня обрывает на сексе, который нужен ему постольку поскольку. Секс для меня сродни молитве и медитации, а он прагматик-материалист. Страхи наши сложены в колечко: я боюсь его, он боится своих родителей, а последние, в свою очередь, боятся меня. И сидим мы двумя мягкими игрушками у монитора, каждый при собственных страхе и страсти, и создаём ячейку общества.
– Я люблю тебя!