Любовные реки, семейные берега (Архетипические сюжеты семьи и рода)

Разница в этих сказках вроде не велика, но в реальности оказывается огромной. De jure, в первую сказку вписаны «индивидуальность», «свободный выбор» и «любовь», любимые священные коровы европейского гуманизма. Во вторую вписаны сильные родовые связи, подчинение традиции и старшим, священные коровы «менее цивилизованных» народов. De facto, у поклонников первой сказки быстро распадаются два брака из трех или больше, и можете себе представить, в атмосфере каких страданий. Детей внутри этой сказки рождается мало, один-два, редко трое, и не меньше половины этих детей растет без одного родителя. У поклонников второй сказки процент разводов гораздо меньше, и если им выпадают равные страдания (которые, конечно, нам никак не измерить), то они должны приходиться в основном на ограничение свободы. Детей в этой сказке часто больше трех, самое меньшее – двое.

(Эти сказки очень плотно прописаны в культурах, и мы можем сравнивать их только теоретически, в реальности выбора между ними ни у кого из нас нет. Если человек из второй сказки, прельстившись любовью и свободой, еще может сбежать в первую, и она его вполне может принять (коли мозги с катушек не слетят от переизбытка страсти), то из первой сказки во вторую перейти еще труднее – нет культуры, традиции, специалистов-сводников и т.п.)

Нет выбора – вот и ладушки. В принципе, я упомянул об этих двух основных сказках образования семьи только для того, чтобы показать, что вопрос о любви как основе брака и «супружеском долге» отнюдь не праздный, а имеет две хорошо разработанные формы ответа. Во «второй сказке» ответ на него однозначен: нет, любви супруги друг другу не должны. Это желательно, мило, заманчиво, прекрасно, но сама сказка строится таким образом, чтобы брак был основой любви, но никак не наоборот.

А вот в первой сказке, где брак строится на основе любви, очень возможно именно такое подспудное правило: ты мой партнер, следовательно, ты должен меня любить. Ты должен быть ко мне гипер- внимателен. Ты должен мне тот сок, который течет по родовому древу. Ты должен относиться ко мне как к своим родителям или детям (миллион людей тут воскликнут: «Лучше!») И если ты перестанешь выделять этот сок, нектар и всё такое – на голову и плечи твои да обрушится та самая вина, что призвана карать нарушителей Родовых законов.

Очень трудно рассмотреть эту сказку беспристрастно, но кажется очевидным, что такой «долг любви» – очень рискованный порядок. Можно представить (de arche, по прекрасному выражению Лены Прудиус, то есть не фактически и не юридически, а мифологически) богиню любви Афродиту, закованную в цепи – ни одного подобного изображения не дошло до нас из древнего мира, и это что-то да значит. В народных сказках сюжет насильной любви встречается не редко, но кончается обычно разрывом и смертью. Афродита бежит из оков или умирает. И, что во многих смыслах еще важнее, при этом умирает сам брак, избалованный шикарным началом, но не выдержавший натиска чувств. Что и показывает современная статистика разводов.

Вероятно, «первая сказка» – это все-таки жизнеспособный сюжет, но примеров удачного его прохождения не много. Возможно, это является характерной способностью нашей культуры: она предпочитает ориентироваться на «идеалы», а не на «простые реальные вещи».

Как бы то ни было, я бы советовал своим детям относиться к браку как к сюжету, в котором «долг» прописан, а к любви как к сюжету, где «все равны» и «свободны».

6. Магическое мышление в семье

Многие реалии семейной жизни очень трудно понимать, если пытаться следовать «логичному мышлению». Очень многие процессы слишком противоречат поведению «логичных существ, которые стремятся к здоровью и счастью».

Но есть другой формат мышления, в таких делах значительно более адекватный. Назовем его «магическим», потому что «магия» является достаточно общеизвестным производным того же типа мышления.

«Магическое мышление» не нуждается в «материальных носителях» для связывания существ и их воздействия друг на друга. В этом мире всё связано со всем, и никаких «отдельных монад» быть не может. Оно может считать двух людей одним и тем же человеком, и считать одного человека ответственным за грехи другого. Оно часто очень аккуратно ведет «бухгалтерию», где учитываются и подсчитываются вопросы долга, вины, разрешений на счастье, деторождение или убийство, и так далее, только эта логика остается неизвестной «рациональному мышлению», чаще всего из-за того, что последнее «не хочет иметь ничего общего» с «магией» и «первобытной глупостью».