Любовный эксперимент по-американски (СИ)

— Рози, Тако обязательно тебя…

Пес набросился на девушку и повалил ее на пол.

— …полюбит, — закончил я, наблюдая, как он вылизывает ее лицо. Рози хохотала в голос, словно давно не испытывала подобной радости. — Обязательно полюбит.

Глядя на Рози и Тако, я страшно завидовал псу, которого горячо обнимали и целовали.

Даже ревновал. Кто бы мог подумать…

Глава двадцать первая. Рози

Лукас неуловимо изменился, и дело было не в костюме-двойке.

Он уложил волосы так, что мне хотелось запустить в них пальцы, проверить — правда ли они настолько мягкие и шелковистые, как на вид. Тем не менее изменила его не прическа.

Он по-другому улыбался, двигался и даже дышал. Шепнул на ухо, как я сегодня прекрасна, заставив меня вздрогнуть. И руку мне на спину при входе в ресторан Алексии положил как-то иначе. Я снова чувствовала в нем легкое напряжение, только на этот раз оно было более ощутимым. Вроде как существовало отдельно от него.

Наподобие земного притяжения.

Ресторан «Зарато» привел меня в полный восторг. Мы словно очутились в сказочном пузыре, где нам было суждено стать не только друзьями и соседями. Дух наслаждения, царивший в «Зарато», не имел никакого отношения к попыткам преодоления творческого ступора, и присутствие Лукаса в моей жизни перестало выглядеть временным. В этой сказке наши отношения обрели иное качество, стали реальными и постоянными.

Я вздохнула и вывалилась из созданного в голове пузыря, ощутив, как он тонок и непрочен.

И все же он не лопнул. Пока не лопнул — ведь оставался сегодняшний вечер.

Первый раз в жизни меня пригласили на ужин в подобное место, и я была полна решимости насладиться новым опытом и компанией удивительного спутника.

Атмосфера здесь казалась изысканной и в то же время расслабляющей. Нас усадили у стойки бара из кованого железа, выполненной в форме подковы. Алексия, встретившая нас у входа, заявила, что здесь — лучшее место.

Лукас рассеянно погладил мою обнаженную спину, и у меня по рукам побежали восхитительные мурашки. Хорошо, что я надела открытое платье, хотя на улице похолодало и над Нью-Йорком собрались темные грозовые тучи.

— По-моему, ты счастлива, — сказал Лукас особенным глубоким голосом, которым говорил весь вечер. — Нравится?

— Счастлива, — улыбнулась я, и глаза Лукаса, внимательно наблюдавшего за моими губами, вдруг потемнели. — Тут просто потрясающе. Спасибо, что привел меня сюда.

— Ни с кем, кроме тебя, я не хотел бы здесь очутиться, Рози.

Мое сердце пропустило удар; я ждала большего. Решила выяснить все до конца, хоть и понимала, что вопрос прозвучит глупо:

— А с Тако?

— Нет, — покачал головой Лукас, словно воспринял мои слова серьезно. Наклонился ко мне, едва не коснувшись моей щеки носом. — Только с тобой. Сидеть рядом, ужинать вместе, сдерживаться, чтобы не коснуться тебя лишний раз…

О-ля-ля… Я сильная, я справлюсь. Сердце удалось усмирить, и теперь оно стучало размеренно. Правда, пульс почему-то бился в самых интересных частях тела, однако по мне этого не видно, не так ли?

Надо что-то сказать — все равно что. Поддержать непринужденную беседу.

— Похоже, аргентинско-японская кухня станет для меня наваждением.

Лукас хмыкнул и слегка отодвинулся.

— Алексия и Акэйн проделали потрясающую работу, составляя дегустационный сет. Боюсь, я не в состоянии буду выбрать любимое блюдо из тех изысков, что здесь подают.

Выяснилось, что идея о смешении двух национальных кухонь появилась после того, как Алексия полюбила Акэйн — заместителя шеф-повара, — и они поженились. Так или иначе, их план способствовал росту популярности ресторана и укрепил его репутацию. Об этом рассказала Алексия, проводя для нас короткую экскурсию по «Зарато». Лукас слушал ее с неподдельным интересом, который каждый раз появлялся у него в глазах во время кулинарных экспериментов. Он увлекся так, что не замечал моих взглядов — а я пыталась запечатлеть его лицо в памяти.

Лукас медленно провел пальцем по тонкой бретельке моего платья, и я тут же забыла, о чем только что думала.

— А тебе какое блюдо понравилось? Что доставило самое большое наслаждение?

На языке крутилось: «Больше всего мне нравишься ты. Самое большое наслаждение я получаю от тебя».

— Даже не могу сказать. Все вкусно.

— Ответ неправильный, — многозначительно улыбнулся он. — Кажется, я догадываюсь, но хочу услышать от тебя.

Лукас был прав. Как же хорошо он меня изучил…

— Самое-самое — пожалуй, моти.

Лукас удовлетворенно заворчал и прочертил подушечкой пальца длинную линию вдоль моего позвоночника, остановившись у поясницы.

— Я понял сразу — когда ты попробовала первый кусочек. Больше всего тебя поразила начинка из дульсе де лече, верно?

Я кивнула, и у меня вырвался вздох — его испанский приводил меня в исступление.

— Что такое? — осведомился Лукас, и в его глазах блеснула искорка. — Что за вздохи?

Черт, как же он чувствует…

— Ничего. Просто задумалась о моти.

— Обманываешь, — упрекнул Лукас и, сняв руку со спины, коснулся моей порозовевшей щеки. — Кто тут покраснел, и, самое главное, почему? Давай-ка рассказывай.