Любовный нокаут

Он подошел, держа в одной руке рюмки, в другой – солонку и лайм.

– Иди ко мне, – сказал он хрипло, но нежно, ставя рюмки на консоль у входа.

Он подхватил дольку лайма губами и наклонил ко мне голову, чтобы передать ее мне. Я приоткрыла рот, и мне на язык капнул сок прямо из его рта, а он выплюнул лайм и вместо него просунул мне в рот свой язык, глухо застонав при этом. Я застонала в ответ, мы замерли, целуя и облизывая друг друга, пока он снова со стоном не отступил назад, чтобы вручить мне рюмку.

Я никогда не напивалась с кем-нибудь на пару и вдруг поняла – я рада тому, что пью именно с ним. Безрассудная веселость растекалась по моим венам. Я почувствовала себя порочной и развязной, готовой делать все, чего никогда еще не делала.

Взяв рюмку, я влила в себя текилу и почувствовала, как она прожигает мне горло, а когда Реми снова протянул мне лайм, я чуть с ума не сошла от восторга.

Глядя на него и повторяя за ним его действия, я взяла дольку лайма в рот, а он наклонился ко мне, приник к моим губам и начал высасывать из моего рта сок. И когда он выдернул кусочек лайма и заменил его своим языком, я не сдержалась и громко застонала. Желание вновь пронзило меня, я больше не могла сдерживаться и обвила руками его шею.

Пустые рюмки упали на пол, он обхватил ладонями мою задницу, прижал к консоли, втиснулся между моих ног и с бешеным напором засунул язык мне в рот. Я чувствовала его мощное тело, его твердый член, прижимающийся к моим бедрам, но внезапно меня пронзило ощущение безрассудного, безысходного отчаяния, почудившегося мне в этих его движениях.

– Как же ты хорошо пахнешь… – пробормотал он мне в ухо, обдавая горячим дыханием. Он еще сильнее сжал мне бедра и начал тереться о меня. Между тем его влажные губы прокладывали дорожку поцелуев вниз от моего виска к подбородку, ловя лихорадочное дрожание моих губ.

– Я хочу тебя прямо сейчас. Не могу дождаться, когда мы окажемся одни. Как бы ты хотела это сделать, Брук? Грубо? Быстро?

– По-любому, как тебе хочется, – пробормотала я, опьяненная ощущением его сильных рук на своем теле, его рта, затвердевшего члена, прижимающегося к моему лобку через несколько слоев одежды. Я подумала, что мои слова напомнили ему песню, которую я нашла для него в самолете, потому что он громко застонал и слегка прикусил мою нижнюю губу.

– Подожди здесь, моя маленькая бомбочка, – сказал он и, оставив меня, вернулся к бару.

У нас был второй заход на выпивку, а затем он ушел на третий и четвертый раунды, и после этого я почувствовала, что совершенно опьянела. Я никогда по-настоящему не напивалась раньше и не думаю, что мой организм вообще приспособлен к такому. Когда он отправился на пятый круг, я с глупой улыбкой смотрела ему вслед, и все кружилось у меня перед глазами. Несколько человек снова схватили его, подняли на руки и принялись качать с возгласами «Кто этот человек? Кто этот человек?»

– Можете поспорить на свои задницы, что это я, придурки!

Они поставили его на ноги у стойки бара и снова начали орать, пододвигая к нему огромный стакан пива, а затем принялись скандировать, ударяя кулаками по гранитной столешнице: «Ре-минг-тон! Ре-минг-тон! Ре-минг-тон!

– Остыньте, ребята, – обратился к ним Пит, подходя ближе и пытаясь успокоить не в меру разгорячившихся фанатов.

– Кто, черт возьми, этот ботаник? – спросил один бородач, и Реми схватил его за грудки, приподнял и прижал к стене с такой легкостью, словно тот весил не больше щенка.

– Он мой брат, жаба ты этакая. Прояви хоть какое-то гребаное уважение.

– Успокойся, парень, я только спросил!

Реми швырнул его на пол и отправился к стойке за нашей текилой.

Я знала, что он собирался вернуться ко мне с новой порцией выпивки, но люди продолжали задерживать его, и мой желудок начал подавать тревожные сигналы. Я не чувствовала языка, меня затошнило, а потом поняла, что мне нужно срочно в туалет.

Прикрывая рот рукой, я бросилась в ближайшую ванную комнату в маленькой спальне, игнорируя парочку, целующуюся на кровати. Ворвавшись в ванную, я захлопнула и заперла за собой дверь, упала на колени перед унитазом, и едва успела откинуть волосы и поднять крышку, как меня вывернуло наизнанку.

Через пять минут я все еще торчала в ванной и, задыхаясь, подумала, что это и есть моя частная печальная вечеринка. И она начинается прямо здесь.

О боже! Мой бедный живот. Моя несчастная печень. И бедная я. Какое счастье, что в подростковом возрасте я увлекалась бегом, а не выпивкой! Не могу поверить, что Мелани нравится ЭТО. Я застонала от боли и отвращения, когда тошнота вновь начала подступать к горлу. Я снова опустила голову к унитазу, содрогаясь от спазмов и извергая из себя все выпитое и съеденное этим вечером.