Любовный огонь

Комната бешено завертелась. Бренна рухнула на койку и увидела, как потолок падает сначала на нее, а потом уносится вверх. Это повторялось снова и снова, и Бренна бессильно наблюдала, борясь с головокружением. Тошнота подкатывала к горлу. Сейчас ей станет плохо…

– У тебя лихорадка. Только бы не…

Он осекся, словно боясь продолжать. Но это уже не имело значения. Голос отдалился, стал невнятным жужжанием сотен назойливых пчел. Тошнота все росла, не давая дышать. И неудивительно, ведь Тоби Ринн пытается поцеловать ее, толстые красные мокрые губы прижимаются к ее рту. Зачем он рвет на ней платье, ласкает жадными пальцами, обдавая зловонным дыханием? Свадьба! Сегодня они обвенчались! Он хочет взять ее…

Бренна отбивалась что было сил, умоляя Тоби уйти, оставить ее в покое. О, она не вынесет этого, его руки ползают по ней, как мерзкие насекомые…

– Бренна, Бренна, успокойся. Я помогу тебе снять халат… Нужно обтереть тебя холодной водой, может, жар уменьшится…

Кто это говорит? Она не понимает ни единого слова. Опять этот гул в голове…

– Нет, Тоби, – простонала девушка. – Я не хочу тебя… не хочу, чтобы ты прикасался… ненавижу.

Солнце палит, сжигая ее плоть, но у Бренны хватило сил ударить Тоби ногой.

– Бренна, если ты будешь так метаться, мне придется связать тебя. О, дорогая, мне страшно подумать, что ты, как Джемми… тоже умрешь… Нет, Бог этого не допустит… Я все сделаю!

Снова этот странный призрачный голос. Связать ее… это она уже слышала. Что с ней происходит?

Сквозь стиснутые зубы в горло полилась прохладная жидкость, кислая, едкая, щиплющая язык… Сейчас она все выплюнет…

Бренна так и сделала. Почему Тоби издевается над ней? Почему мучает? Заставляет ее покориться? Никогда! Пока она жива, он не сломит ее! Она не принадлежит Тоби. Бренна принадлежит…

Кому? Этому человеку с едва слышным голосом, который кричал, умолял и просил? Повторял непонятные вещи, которых она никогда не слышала наяву.

– Живи, Бренна, пожалуйста, живи. Борись! Не сдавайся! Не позволяй «Бронзовому Джону» добраться до тебя!

– Бронзовый Джон? – пробормотала девушка, отталкивая чьи-то руки, которые пытались положить на лицо что-то влажное. – Кто он? Я, встречала его у тети Ровены? На балу? Противные балы! В жизни больше не пойду ни на один! Особенно с тобой, Тоби, особенно с тобой!

– Я не Тоби! Взгляни, это Кейн. Кейн. Неужели не понимаешь?

– Нет…

– Я никогда не обижу тебя. Только хочу помочь. Позаботиться, чтобы ты не сгорела от лихорадки. Пожалуйста, Бренна, не умирай, только не умирай… как Джемми.

Джемми? Кто это? Бренна взбиралась на мачту, цепляясь за ванты. Солнце лизало ее огненным языком. Она поглядела на свои ладони и увидела, что солнце выжгло их до костей. Боже, она превратилась в скелет в коричневом платье и аляповатой шляпке.

– Нет! – крикнула она огромному бронзовому огненному мячу. – Отдай мою кожу! Отдай тело! Я не позволю украсть их, не позволю!

Снасти били ее по лицу, и каждый удар рождал новую волну боли. Бренна бессильно повисла, изнемогая от муки. Если она отпустит тросы, обязательно упадет. Но далеко внизу море, манящее и зеленое…

– Воды, – прохрипела она. – Воды.

– Сейчас, сейчас.

К губам прижалось что-то прохладное. Бренна жадно пила. Кто дал ей воду? Она не знала и не видела. Глаза слепил противный желтый туман.

– Обтирание не помогает, – сокрушался знакомый голос, – ты вся горишь. Господи, неужели нет никаких средств? Вода! Если потребуется, я посажу тебя в воду. Буду лить ее на тебя ведрами. Почему нет? Хуже не будет.

Она совсем голая. Ее бросили в море, прямо в жадно разинутые пасти акул, поджидающих внизу. Лед… кругом лед… Она превратится в сосульку!

– Нет! Нет, прошу, не надо!

– Ничего не поделаешь, придется. Останешься в этой лохани, пока температура не спадет, даже если придется тебя скрутить. Черт возьми, Бренна, ори сколько влезет, только не умирай! Я не позволю тебе уйти за Джемми, не позволю!

– Но почему? – всхлипнула она. – Почему ты так жесток? Мне больно!

Но ответа она не расслышала: он затерялся в ослепительно белом блеске, бившем в глаза.

Никогда еще ей не было так холодно. Казалось, даже кости превратились в осколки льда. Бренна тряслась в ознобе, тело конвульсивно дергалось, зубы стучали. Она сама не знала, как ей удалось поднять налитые тяжестью руки и натянуть одеяло до подбородка.

Девушка смутно осознала, что мигающий огонек лампы отбрасывает длинные тени на переборки. Рядом с койкой стояла оловянная лохань, до половины наполненная водой; на ковре темнели пятна.

– Лихорадка улеглась, – тихо сказал Кейн. – Я едва не уморил тебя, пытаясь сбить жар, но, кажется, все обошлось.

– Жар спал, – повторила Бренна. – Мне холодно. Ужасно холодно.

– Холодно? – Кейн вытер пот со лба. – Не может быть! Здесь жарче, чем в аду.

– Но мне холодно, – заплакала Бренна. – Я з-замерзаю.

– Хорошо, дорогая, твое желание для меня закон. Кейн укутал ее в одеяло и бросил поверх еще одно.

Бренна съежилась, забираясь поглубже в мягкий кокон.

– Хочешь воды?

– Да… да.