Любовный пасьянс

В настоящий момент, Стив даже не помышлял о том, чтобы продать свою долю Смиту, даже если бы тот предложил вдвое больше. Извинившись, он встал, оставляя хозяина в бессильной ярости, которую тот, однако, тщательно прятал за хладнокровной улыбкой. Изо всех сил, пытаясь не обнаружить своего поражения, хозяин салуна сказал, старательно выговаривая слова:

— «Райс Лайн» дешевеет с каждым днем. В скором времени я ее заполучу даром!

— Непременно учту это, — хладнокровно ответил Стив, чувствуя себя замечательно впервые, с тех пор, как приехал в этот городок. Когда через несколько минут он сел играть в покер, все его чувства и мысли обострились до предела. Стивом овладел такой энтузиазм, что он совсем не обратил внимания на то, как бармен вышел из-за стойки бара и прошел в кабинет босса.

— Звали меня? — спросил бармен, вытирая руки о передник. От холодного взгляда глаз хозяина, кряжистый бармен даже вздрогнул. Ему оставалось только надеяться, что не он причина хозяйского гнева.

— Харлей! — раздался ледяной голос. Плохо сдерживаемая ярость в тоне привела бармена в еще больший трепет. — Пусть Такер играет сегодня, а затем пустишь среди завсегдатаев слух о том, что он — шулер и играет краплеными картами.

— Вы хотите, чтоб его вышибли вон?

— Вот именно! — зарычал Смит, так что от звуков его голоса у Харлея, даже мороз побежал по коже.

— Не извольте беспокоиться! — подобострастно ответил бармен. — Наши парни с удовольствием дадут отставку тому, кто очищает их карманы всякий раз, как садится играть.

Харлей был несказанно рад тому, что хозяин зол не на него, а на француза. Уж кто-кто, а он хорошо знал, как страшен хозяин в гневе.

— А что он сделал? — осмелился спросить бармен. — Пытался смошенничать с вами?

Вместо ответа Смит улыбнулся так, что Харлей немедленно пожалел о своем вопросе.

— Это тебя, никоим образом, не касается, Харлей. Однако у этого сукиного сына есть кое-что, нужное мне, а он только что отверг мое предложение. — Лицо Смита приобрело землисто-серый цвет, голос звучал глухо и низко. — Но запомни мои слова и запомни их хорошенько! До того, как я закончу с Такером, он сам захочет мне отдать это нечто!

Услышав в чем дело, Харлей спросил:

— Хотите, я прослежу за тем, чтоб он никогда не появлялся в «Алмазе»?

Из всех людей Смита, Харлей работал с ним дольше всех других. Бармен редко ошибался и без всяких угрызений совести мог вышибить любого нежелательного посетителя, стоило только хозяину мигнуть.

— Нет! — ответил Смит. — Пусть приходит, когда захочет! Я хочу его видеть, чтоб знать, когда он будет готов принять мое предложение!

Харлей понимающе засмеялся.

* * *

На следующий день, Такеру стоило большого труда войти в игру, хотя, в конце концов, он присоединился к большой компании, с которой и играл до поздней ночи. На другой день, его снова долго не допускали к игре. И это стало повторяться все чаще. С ним никто не хотел играть. К концу недели, он оказался единственным игроком за столом, и только иногда Хонор, вырвавшись от своих воздыхателей, приходила за его столик и сидела с ним.

Стив несколько раз выпил с девушкой, но так как он отказывался подняться с ней в ее комнату, то их встречи становились все реже. Однажды его осенила ужасная догадка. Стив вспомнил, что в Лондоне с ним уже произошло нечто подобное, когда он оказался отлученным от общества игроков. Его тогда обвинили в шулерстве. Не это ли самое происходит и сейчас?! Может быть, Элли и здесь вмешалась?

Несомненно, она могла без особых последствий издеваться над ним, пока Смита не было в городе. О том, что хозяин «Алмаза» уехал по делам на север, Стив узнал от Харлея.

Харлей попробовал слегка приподнять завесу над вопросом, который мучил Стива. Он пожал своими широкими плечами и многозначительно сказал:

— Никто не любит проигрывать. Понимаете, на что я намекаю?

Стив намека не понял.

ГЛАВА 20

На следующее утро, плотно позавтракав, Стив отправился в контору «Райс Лайн», решив увидеться с Элли во что бы то ни стало. Это решение созрело у него в ту минуту, когда он стоял на веранде дома Мей и увидел полную, безумно яркую луну, еще сиявшую на голубых небесах, хотя солнце уже взошло. Казалось, что она не имеет никакого отношения к ярко занимающемуся дню. Точно так же, как он, Стив Такер, не принадлежал к этой земле, называемой Америкой.