Любовный пасьянс

— Боюсь, ваше узкое ложе на это не рассчитано, — вполголоса пробормотал он. — Почему бы нам не подняться наверх и не подыскать что-нибудь более подходящее?

— Например?

— Ну, поскольку все спальни заняты… — Он немного помедлил и продолжал: — Остается моя.

Хейзл нервно вздрогнула. Она никогда не переступала порога его спальни и сейчас подумала о женщинах, которые разделяли с ним постель. Должно быть, и Лили…

— Нет, — тряхнула головой она, отгоняя эти мысли. — Так мы всех перебудим.

Барт почувствовал, как тело Хейзл напряглось, и тут же догадался, о чем она думает. Он развернул ее к себе и положил руки на плечи.

— Послушай меня, Хейзл, — мягко сказал он. — Поверь, в моем доме нет призраков прошлого. Ни одного. Ты понимаешь? Это мое убежище.

Она недоверчиво посмотрела на него. Поведал ли он ей всю правду или продолжает что-то скрывать?

— Ты хочешь сказать… — начала она и запнулась, — что я первая женщина, которую ты туда приведешь?

— Нет, не первая — единственная, — уточнил он.

Это был комплимент и одновременно признание, но Хейзл все же не удержалась от того, чтобы спросить:

— За исключением Клеменс, конечно?

Барт покачал головой.

— Нет. Я купил этот дом уже после того, как она… — Он помолчал и потом твердо произнес: — Умерла.

Последовала долгая пауза. Несмотря на то, что его воспоминания были полны боли, Хейзл не считала возможным их просто отбросить.

— Давно это случилось? — мягко спросила она.

— Около пяти лет назад.

— О, Барт! — Хейзл нерешительно протянула руку и слегка погладила его по щеке. — Бедный!

Это нежное прикосновение настолько потрясло его, что неистовое стремление к обладанию уступило место другому чувству.

— Хейзл… — произнес он, заставляя себя выговорить те слова, которые могли привести к тому, что он навсегда потерял бы ее. — Если другие женщины всегда будут стоять нерушимой преградой между нами, то мне лучше уйти сейчас. Это безумие — надеяться на что-то в будущем, не преодолев прошлого.

И она поняла, что если он оставит ее сейчас, то никогда не вернется.

Несмотря на рассказы Лили, Хейзл давно подозревала, что Барт крайне разборчив во всем, что касалось секса. И чем больше она узнавала этого мужчину, тем сильнее убеждалась в его глубокой порядочности. Неужели все рухнет лишь из-за того, что у него был короткий роман с ее подругой?

— Нет, — твердо сказала она, — не уходи.

Он пытливо заглянул в ее глаза.

— Значит, никакие призраки прошлого не помешают нам?

— Нет, — решительно ответила Хейзл, обнимая его.

Он осторожно уложил ее на кровать и приподнял край ночной рубашки.

— Может быть, это лучше снять? — спросил он.

— Да, — почти неслышно произнесла Хейзл.

Охваченный желанием, Барт едва мог удержаться от того, чтобы грубо взять ее. Он говорил себе, что в этот раз должно произойти нечто особенное, чего никогда не было раньше.

Расстегнув джинсы, он поймал взгляд Хейзл, в котором смешались страх и возбуждение.

— Я хочу тебя, — прошептал он и лег рядом с ней.

Время не остановилось, но стало совсем другим, — каждое движение ласкающих рук и губ совершалось упоительно медленно, словно некий священный ритуал.

Хейзл больше не испытывала прежней скованности и застенчивости, — настолько естественным казалось ей все, что происходило между ними. Прикосновения Барта доставляли ей ни с чем несравнимое удовольствие, и она боялась, что не сможет отплатить ему тем же. Она с готовностью подчинялась его желаниям, непонятным образом предугадывая их…

Его рука скользнула вниз по ее животу, и бедра Хейзл сами собой раздвинулись от этого магического прикосновения. Потайные складки ее плоти, набухающие страстью, стремились раскрыться, словно лепестки распускающегося цветка, покрытые влажной росой.

То, что она прежде всегда ощущала, как некое чужеродное вторжение, в этот раз принесло облегчение и радость. Нарастающий восторг охватил все ее существо, и на мгновение она испугалась, вдруг подумав, что не вынесет этого. Но почти сразу вслед за этим все мысли оставили ее, унесенные взрывом наслаждения… и она смогла лишь произнести имя человека, который сейчас испытывал тот же восторг, — единственного, кто остался вместе с ней среди разлетающихся осколков привычного мира…

Наступившее затем умиротворение незаметно перешло в сон.

Когда Хейзл проснулась, Барта уже не было рядом. Она лежала обнаженная, и все ее тело ныло от сладкой боли. События прошедшей ночи замелькали перед ней, словно кадры кинопленки.

Это казалось ей чудом. Она довольно долго была замужем, но весь ее интимный опыт не мог сравниться с одной этой ночью.

Хейзл взглянула на ночную рубашку, лежавшую на ковре возле кровати, перевела взгляд на часы и вскочила, словно подброшенная пружиной.

Десять часов!

А ведь она должна была приготовить завтрак для матери и сестер Барта и успеть к утреннему поезду. Утешало только то, что они по достоинству оценили ее прежние старания.

Хейзл мельком взглянула в зеркало и ужаснулась. Розовые щеки и блестящие глаза не оставляли никакого сомнения в том, чем она занималась этой ночью. Нужно скорее причесаться и одеться, решила она, а потом постараться вести себя как обычно.