Любовный приворот для одноклассницы

– Людям свойственно совершать ошибки. Хорошо, когда мы имеем возможность их исправить. Бедный Михаэль, его сердце разрывалось на части, когда ты лжесвидетельствовала, обрекая себя и его будущего сына или дочь на погибель. Но участия бескорыстного богатого вельможи в твоем деле было бы недостаточно. Мне безразличен его залог, выложенный за твою сохранность. Деньги давно перестали играть в моей жизни привычную роль. Ты сейчас в относительной безопасности потому, что нужна мне. А я, напротив, очень нужен тебе и твоему Якову.

Кристина жадно слушала. Не вдаваясь в смысл, вкладываемый Светлейшим в произносимые слова, она была рада даже крошечной надежде, замаячившей на горизонте.

– Я спасу тебя от костра, а твоего любимого – от лап извращенца, который сужает круги, мечтая прикоснуться к молодому телу и насладиться его мучениями, но взамен потребую услугу, которую ты мне пообещаешь оказать.

– Любую, клянусь! Я сделаю все, чтобы спасти его!

– Не торопись с клятвами, дитя мое. А если я потребую взамен твою невинную душу?

Кристина удивленно взглянула на епископа, скрестившего руки на груди и облокотившегося на каменную стену. Его скрытые в сумраке глаза казались черными дырами.

– Кто вы? – раздался ее робкий вопрос.

– Ты умна. Но вопрос твой неуместен. Я Конрад Макленбургский, глава фрайбургской епархии, ведущий процесс дознания по делу Кристины, уроженки Фогельбаха. Или ты видишь во мне другого человека? – Не дождавшись ответа, священник продолжил: – Я попытаюсь вырвать несчастного художника из цепких лап синьора Батисты, но когда мне понадобится твоя услуга – я не премину напомнить о долге. Согласна ли ты на столь неравнозначную сделку?

Кристина, зачарованная бархатным голосом Конрада, послушно кивнула. Конечно, она согласна.

Епископ, довольно улыбнувшись, поднялся с ее кровати и, направляясь к выходу, бросил на ходу:

– И я не требую скрепить договор кровью.

Девушка в ужасе отшатнулась.

Конрад улыбнулся и, проведя рукой по воздуху, разогнал морок:

– Прикажу сейчас принести немного еды. Набирайся сил, малышка Кристина. На днях начинается процесс по обвинению тебя в сношении с дьяволом и сотворении зла против рода людского. Как это впечатляюще звучит… – Он усмехнулся. – Но ты сама выбрала незавидную участь…

С этими словами тяжелая дверь за епископом закрылась. Кристина, боясь дышать, присела на кровать. Надежда, родившаяся в ее сердце, словно лучик солнца, осветила крошечную мрачную каморку, даруя возможность жить.

Конрад выполнил свою часть обещания с дьявольской точностью.

Он спас жизнь несчастного, не пощадив его тела.

Решил проблему с максимальной для себя пользой.

Пристально следя за сжимающимся кольцом болезненной инквизиторской страсти, точно рассчитав время, епископ послал за Яковом, когда произвол синьора Батисты был уже налицо.

После очередной тайной экзекуции художника бросили в подземную камеру полуживого, изнуренного многочасовыми бдениями на инквизиторском троне, оставившем глубокие раны на коже рук и задней поверхности ног.

Несмотря на прозвучавшее прилюдно признание Кристины, несмотря на покаяния измученного Якова, вновь и вновь сознававшегося в несуществующей вине, дабы избежать пыток, его истязания не прекращались в течение нескольких дней. Упырь в человеческом обличье свято обходил грань, перейдя которую можно было вызвать физическую смерть. Его плоть самоудовлетворялась не единожды, пока звучали вопли несчастного. Но пришло время, и слезы истязаемого иссякли. Яков смирился с неминуемой смертью и впал в бесчувственное забытье.

Это стало сигналом для инквизитора, что пора переходить на новый уровень пыточных экзерсисов. Пришедшие следующим утром за художником слуги епископа нашли полуживой труп, валяющийся на куче мокрой гниющей соломы. Погрузив Якова на телегу, они намеренно держали его у входа в подземную тюрьму, на виду у толпы зевак. Потом провезли ничем не прикрытое истерзанное тело, окоченевшее от январского холода, через весь город, направляясь в поместье епископа, где по приказу Светлейшего несчастному и невинно пострадавшему от произвола калеке была немедленно оказана помощь.

Весть о бедном художнике, чуть не погибшем от любви к прекрасной ведьме, мгновенно разнеслась по городу, и через день об этой паре уже слагали стихи и пели песни. Экзальтированные кумушки приукрашивали историю, добавляя новые душещипательные подробности. Но с еще большей скоростью город охватила ненависть к посланцу Римско-католической церкви, подвергшему несчастного Якова смертельным пыткам, в то время как Конрад Справедливый оправдал его.

Несколько дней спустя от Святого Престола с тайным курьером поступило распоряжение любыми средствами приостановить народные недовольства, и синьор Батиста дель Комо в сопровождении немногочисленной свиты был вынужден в спешке покинуть Свободный город.