Любовный треугольник (СИ)

Забираю большой стакан, из которого тонкой струйкой выходит ароматный пар и иду по парку.

Сегодня нас отпустили с одной пары. Домой идти не хочется, поэтому я решила прогуляться.

Хорошо, что куртку надела. Октябрьский холод гуляет по ногам и забирается даже под плотную ткань.

Я и заметить не успела, как пролетел первый месяц осени. С головой погрузилась в учёбу, время от времени пытаясь найти хотя бы какую-то работу. У мамы денег совесть брать не позволяет. Она на девятом месяце беременности, а у Виталика, её нового мужа, сейчас временные проблемы с работой. Им самим нужно на что-то жить, ведь на них помимо будущего малыша еще и подрастающая Алиса. Папа же оплачивает моё обучение в университете. Не дотягиваю я до круглой отличницы и стипендии. Есть предметы, которые как бы я не грызла их жесткие грани, никак мне не даются в той степени, чтобы можно было вытянуть их на высшую отметку.

Поэтому и экономить на всём приходится. Уже не помню, когда я шиковала в плане обеда или ужина. Единственное, от чего я никак не могу отказаться — это стаканчик кофе пару раз в неделю. Им я имею возможность баловать себя, экономя на обеде в университете.

Подумывала в интернете какую-то работу поискать, но везде нужно пройти курсы. Айти, дизайнерские, да даже банально вести чью-то страницу в соцсети — всё это требует времени, чтобы изучить все тонкости и пройти курсы. Времени, которое у меня уходит на штудирование основных предметов в университете. Прямо замкнутый круг какой-то, честное слово. Хоть бери и устраивайся на вечерние смены в кафе или бар. Говорят, там чаевые неплохие.

Умом я понимаю, что возможность заработать это довольно неплохая, но что потом будет с моей успеваемостью? Тут как раз-таки и загвоздка…

Цепляя носками сапог сухие листья на дорожке, задумчиво всматриваюсь в проходящих мимо людей.

На детской площадке играют дети, чьи мамы, сгруппировавшись что-то активно обсуждают, на встречу мне бежит девушка в спортивном костюме и наушниках в ушах. Сделав глоток кофе, перевожу взгляд на мужчину, облокотившегося на дерево, и сама не знаю почему немного дольше задерживаюсь на нем взглядом. Незнакомый мужчина в тёмной куртке и брюках стоит ко мне спиной. Я не узнаю его, но что-то слишком знакомое сквозит в мужском образе.

Когда подхожу ближе понимаю почему.

Сердечный ритм невольно сбивается, и я быстро отворачиваюсь.

Ускорившись, тороплюсь вперед, но сделав несколько шагов, притормаживаю.

Вновь встревоженно оборачиваюсь.

Тигран Арманович выглядит чересчур бледным.

Прижимая одну руку к груди, он второй опирается на ствол дерева. Дышит тяжело и часто.

Морщась, будто от боли, пытается что-то отыскать во внутреннем кармане куртки, а потом вынимает руку и принимается активно растирать грудную клетку.

Ему ведь плохо…

Чёрт…

Забыв о том, какие мысли у меня были в адрес этого человека за последнее время, я быстро сокращают между нами расстояние.

— Тигран Арманович? — мягко касаюсь его локтя, а он переводит на меня болезненный взгляд.

Удивился бы, наверное, если бы в это момент не сморщился снова.

— Оля… — тяжело произносит.

Осунувшийся, похудевший. Очень непохожий на того, каким я видела его в последний раз весной.

— Вам плохо? Давайте я вызову скорую.

— Не нужно, — качнув головой, он показывает на свой внутренний карман, в котором шарил рукой всего минуту назад, — там таблетки, достань пожалуйста.

— Да, конечно, — поставив на скамейку стакан с кофе, быстро отыскиваю в кармане пластинку и выдавливаю одну таблетку на ладонь.

— Вот, возьмите. Сейчас воды дам.

Достаю из сумки бутылку с оставшейся водой, открываю крышку и протягиваю ему.

Мужчина быстро запивает таблетку парой глотков и благодарно кивает.

— Может все-таки скорую?

— Нет. Такое уже было. Сейчас отпустит.

Растерянно смотрю на то, как он глубоко вдыхает и выдыхает, готовясь если что в любую секунду звонить врачам.

Не помню, чтобы у отца Мариам были проблемы с сердцем. Он всегда был очень живым и энергичным для своего возраста.

Подтянутый, без лишнего веса, он довольно пристально следит за своим здоровьем.

Нахмурившись, наблюдаю за каждым его действием, но вскоре ему и правда становится легче. Бледность с лица уходит, окрашивая щеки в более алый оттенок, дыхание более-менее налаживается.

Через несколько минут, мужчина уже в состоянии выпрямиться и даже скупо улыбнуться.

— Спасибо тебе.

— Да не за что… Все в порядке?

— Да… Возраст, — отшучивается, но глаза при этом остаются серьёзными.

— Да сколько там вам? Не преувеличивайте.

— Ну-ну… Уже и слабостей что ли у меня не может быть?

— Могут… Но не такие.

Он медленно отходит от дерева, а я забираю свой стакан и иду рядом, бросая на мужчину обеспокоенные взгляды.

Удивительная штука жизнь. После того, как этот человек поступил с Мариам я не хотела его даже видеть. Он в моих глазах был ещё большим предателем, чем даже её мать, от которой я ожидала подобного. И вот пожалуйста. Именно с ним мне нужно было встретиться, когда нас отпустили раньше.